Олег Губайдулин - Палач демона

– Но что же было дальше с тем странным младенцем? – не выдержал раздираемый любопытством Арно.

– Ах да! – спохватился священнослужитель. Отвлекся я на всякие историко-археологические гипотезы и забыл про того ребеночка. Простите великодушно! Так вот, отец Михаил, мой наставник принялся расспрашивать мать новорожденного – Анфису о том, кто отец ребенка, – продолжал рассказчик. Однако ответом на все его вопросы молодая женщина хранила упрямое молчание. Правда, отец ее – дед странного ребенка обмолвился, что Анфиса в последнее время постоянно сбегает в лес.

Однажды, решив проследить за нею, он пошел следом и увидел, как девушка, выйдя на глухую поляну, со всех сторон скрываемую сосновым бором, постучала палкой по старому трухлявому пню. Отец ее, затаившись, решил посмотреть, что же будет дальше? И вдруг, словно из-под земли перед его дочерью вырос высокий седобородый старец. И к изумлению отца, Анфиса бросилась в костлявые объятия своего неведомого возлюбленного!

Таинственный старик что-то шепнул Анфисе на ухо и оба они направились в темную чащу. Из-за тесного переплетения ветвей мужик не смог разглядеть ничего, кроме старого покосившегося сруба. Туда-то его дочь в сопровождении своего странного спутника и вошла. Вот и все, что ему удалось увидеть. А потом Анфиса вернулась из чащи и родила этого младенца.

– Мужик этот показал отцу Михаилу, где находится сруб? – спросил следователь Серов.

– Конечно, Глебушка, – ответил священник. Но беда в том, что когда отец Анфисы собрал народ и все они пошли на ту проклятую поляну, то ничего отыскать так и не смогли…

– Вы думаете, тот старец был оборотнем? – Арно пристально взглянул на отца Матвея.

– Я того не ведаю, – ответил батюшка. Однако, более десятка местных, все опытные охотники, так и не смогли найти ничего…

– А Анфиса?.. – поинтересовался Арно.

– Сгинула она, сгинула вскоре после того, как родила, – сокрушенно покачал головой отец Матвей. Люди говорили, ушла в лес, вроде за грибами, и будто сквозь землю провалилась!

– А младенец?.. – закурив, спросил Николай Михайлович. Он рос обычным ребенком? Не случалось ли с ним чего-нибудь такого, эдакого?..

– Случалось! Еще как случалось и не раз! – многозначительно взглянув на Артемьева, ответил священник. Вырос он в Вишневом, вместе с другими детьми. Но был крайне нелюдимым каким-то и мрачным. Я с ним в одну школу ходил, правда, он уже восьмилетку заканчивал, а я только-только в первый класс пошел…

Но, хотя, вел себя он, вроде бы тихо, люди на него все же смотрели косо. И, как оказалось потом, не зря!

– Извините, я вас перебиваю, – сказал вдруг Артемьев, выбрасывая окурок в траву. Но, вот вы все время говорите, он, он… А кто такой, это самый «он»? Имя-то у него есть?

– Я разве не сказал? – лицо отца Матвея выразило крайнюю степень удивления. Вот старость, которая не в радость! – священник хлопнул себя ладонью по лбу. Да Макарка это, Макарка – Волчок! Ну, Макар Аристархович Инюшин – пенсионер тот самый, у которого люди приятеля вашего Никитина спрашивали, где находится старая усадьба. Аккурат перед тем ужасом, что в склепе приключился! Ты, Глеб, должен помнить, ведь сам допрашивал Георгия Степановича и его телохранителя. Они одни только в живых и остались…

– Вы говорите, что с Макаром, постоянно что-нибудь, да случалось? – Арно потянул отца Матвея за рукав. Что же такое с ним было?

– Позвольте, я продолжу, – усмехнулся священник, высвобождая рукав из цепких пальцев месье Готье. Отец Михаил рассказывал мне, что когда дед Макарки, отец Анфисы принес младенца в храм, чтобы окрестить, как положено по православному обычаю, то кое-что произошло. Едва отец Анфисы переступил порог церкви, как ребенок вдруг начал весь извиваться, его стала бить крупная дрожь. Когда же младенца поднесли к купели, он, изогнувшись дугой, вдруг вцепился отцу Михаилу в руку! Брызнула кровь, а священник от неожиданности чуть было не упал. Он показывал потом мне этот шрам. Но дело даже не в том, что Макарка укусил его… Удивительно было другое. Откуда, спрашивается, у новорожденного младенца зубы? И не какие-нибудь там молочные, а самые настоящие, острые как бритва клыки?! Вот с того самого дня с Макаркой и стало твориться всякое- разное…

Еще в ту пору, когда ему годков семь-восемь стукнуло, какой-то зверь принялся истреблять в Вишневом скотину. Началась та напасть с кур да гусей. Их какое-то животное убивало, просто отгрызая голову. Потом высасывало кровь, выедало мозг, а тушку выбрасывало. Подумали было на хорька, но следы оказались слишком уж большими. Дальше – больше… Следом за домашней птицей жертвами неведомого ночного гостя пали овцы и свиньи, а затем – бычки да телки! С этим уж жители смириться никак не могли. Одно дело курица или гусь, хотя и их тоже жалко, имущество ведь, как не крути. Но совершенно другое – свинья или корова! Тут уж и деньги другие, да и вообще – нахальство это!