Олег Губайдулин - Палач демона

– И ты не бросился за ней следом?! – возмущенно воскликнула хозяйка, вскочив с кресла.

– Нет, меня ранили… – ответил гость. Я потерял сознание…

– Но потом, потом-то, ты ведь мог поехать следом! Мог, наконец, прийти к бабушке и рассказать ей обо всем. Она бы тебе помогла, отправила бы вслед за ними! – не сводя с него гневного взгляда, Зухра возмущено топнула ножкой.

– Но я подумал, что Наташенька подождет меня в Турции, в Синопе, – пояснил Маматов. – …и отправился на Тамбовщину.

– Куда?.. – Зухра удивленно вздернула соболиные брови. Зачем?!

– Да чтобы забрать родителей из этого красного ада! – рявкнул Маматов. Или тебя в моем поступке, что-то удивляет?!

– И-и?.. – вопросительно склонила голову набок хозяйка.

– … Убили их комиссары … – глухо ответил Маматов. Расстреляли. Сволочи! Но я со всеми посчитался! – его глаза налились кровью и вдруг блеснули зеленовато-красным.

– В том я нисколько не сомневаюсь… – внимательно разглядывая его лицо, кивнула собеседница. И тут же спросила: «Но потом-то, ты поехал за Наташей?»

– Конечно! – выкрикнул есаул. Искал, но толку от моих поисков было немного… Горько вздохнув, он продолжил свой рассказ. Возвращаясь с Тамбовщины, я добывал пропитание грабежом. Нет! Я не убивал людей из-за золотых цацек! – заметив многозначительно-вопросительный взгляд хозяйки, повысил он голос. Просто отнимал и все. Ну, кого, может, и приложил, конечно… Но не насмерть, наверное…

– Хотелось бы верить … – усмехнулась Зухра.

– Потом я вернулся в Севастополь, – недовольно сверкнул глазами Маматов. Но бабки Вазихи не нашел. Соседи сказали будто уехала она куда-то. Вроде чекисты на нее наседать стали…

– Да, – кивнула Зухра. Бабушке больше года пришлось скрываться, большевики заподозрили ее в том, что она помогала царским офицерам… – После поехал в Ялту, хотел найти тех контрабандистов, которые подрядились нас вывезти, – продолжал есаул. Но, как оказалось, все они куда-то пропали… В Ялте прибился к каким-то людям. Они за пару рыжих цепок да часы согласились доставить меня в Синоп. До него – рукой подать, всего-то около трехсот верст. В лодке нас было трое. И на полпути эта парочка вдруг накинулась на меня. Тут что-то со мной случилось. Не помню…

– Как это было? – прервала его воспоминания девушка. Расскажи! Как?!

– Накатило …, нахлынуло… Впервые такое уже было, когда я из лесу вышел, на Тамбовщине… Потом в Швейцарии, а совсем недавно – в Воронеже… Будто я стал не я, а когда очнулся, то ни одного из моих спутников в лодке не было. Зато кругом была кровь и я сам – весь в крови. Думал, подранили меня, обобрали да и смылись. Но куда и на чем? Вплавь, что-ли? Сунул руку в карман… Нет, сверток с золотишком был на месте… Прыгнул в море, окунулся, смотрю – целый, никаких ран нет. Замыл я всю кровь в лодке, прибрался и хотел парус ставить. Но не сумел сразу, лишь позже разобрался, что там и к чему. В общем, проболтался в море почти трое суток. Качка была сильная, меня рвало. Наверное, морская болезнь. Потом, как причалил к берегу, сначала не мог нормально ходить. Мотало из стороны в сторону, будто пьяного. Народу – куча, а толку – ноль! Никто по-русски не говорит. Кое-как нашел человека, который через пень-колоду понимал наш язык. Звали его Али. Мы обошли весь берег, все места, куда могла бы пристать та лодка, которая привезла Наташеньку. Но тщетно… Лишь через неделю наткнулись на ее след. Она, к счастью, все-таки добралась до Синопа! Об этом мне рассказала одна из торговок на местном базаре. То-есть, не мне, а Али. Он нашел ту тетку и переводил мне ее слова. У Наташеньки с собой была небольшая сумма денег, и она сняла у этой торговки комнату. Ждала она меня до тех пор, пока не начали заканчиваться средства. Потом оставила у своей квартирной хозяйки для меня записку. Турчанка насилу нашла ту бумажку и передала мне. Наташенька писала, что поедет во Францию, в Париж. И просила, чтобы я скорее к ней приехал. Денег у меня не было, но зато имелось награбленное золотишко. Продав часть украшений, я выехал из Синопа – нанял какую-то телегу…

Глава 48

– …Теперь можно посмотреть на ваше оружие? – увидев Арно, спросил у него следователь Серов.

– Да, конечно? – ответил тот и, положив на скамейку возле Глеба тряпичный сверток, стал неторопливо его разворачивать.

– Да ни ….. себе! – невольно выругался Серов при виде необычных и странных ножей.

– Не ругайся возле храма! – строго произнес отец Матвей.

– Прошу прощения … – пробормотал следователь. Вырвалось, просто… Но вы только посмотрите! Какая работа! – он не отрывал восхищенного взгляда от серо-матово поблескивающего травленого дамаска, украшенного серебряными узорами и крестами.