Олег Губайдулин - Палач демона

Приложившись к иконе, Арно вышел из храма и подошел к священнику, Артемьеву и следователю. Они, терпеливо ждали его, сидя на скамье.

Глава 47

…25 мая 1944 года. Пожилой боец-артиллерист, наводчик противотанкового орудия ЗИС-3 сержант Иван Федорович Куропаткин сидел на лафете. В конце улицы чернел подбитый немецкий танк, из которого бойцы советской похоронной команды вытаскивали то, что осталось от экипажа… И хотя Севастополь уже две недели как был освобожден советскими войсками, еще не все погибшие были преданы земле…

И только лишь сержант собрался свернуть самокрутку, как кто-то неожиданно гаркнул ему в самое ухо: «Эй, дед, не скажешь, как пройти на улицу Екатерининскую?» Выронив от неожиданности обрывок газеты, в который он уже было собрался насыпать махорки, Иван Федорович исподлобья взглянул на подошедшего. Перед ним стоял высокий черноглазый брюнет с небольшими, аккуратно подстриженными усами. На вид ему можно было дать лет тридцать с небольшим. – «Выправка, вишь ты, у него точно офицерская!» – отметил про себя сержант Куропаткин. – «Хм, да и одежа не форменная… Видать из партизан, а может и особист какой? Вона шмотки какие чистые… Ну его, к чертовой матери!». Действительно незнакомец был облачен в защитный военный френч, но без погон и такого же цвета галифе. На ногах сияли новенькие хромовые сапоги. Продолжая внимательно разглядывать прохожего, сержант с кряхтением наклонился и хотел было подобрать с пыльной земли клочок газеты, но тут молодой человек его опередил. Незаметным движением, но мгновенно, он схватил бумажку и буквально всунул ее в руку артиллериста. Затем, усмехнувшись, поинтересовался: «Ты, что дед, язык проглотил?» – Да нет, внучок! – иронично прищурившись, ответил сержант. На месте он у меня.

– Так, что же тогда молчишь? – с раздражением спросил молодой человек. Где улица Екатерининская?

– Я не знаю, не местный я… – продолжая скручивать папироску, ответил Иван Федорович. Лучше вон у тех ребятишек пойди и спроси… – пожилой сержант кивнул на пацанов, ковырявшихся среди развалин дома.

– Ясно, благодарю, – кивнул незнакомец и, подойдя к мальчишкам, вдруг схватил самого старшего из них за шиворот. От неожиданности, десятилетний пацан даже взвизгнул. А его приятели, схватив с земли обломки кирпичей, приготовились выручать своего товарища.

– Ну, будет, будет! – засмеялся незнакомец и аккуратно поставил мальчугана на землю. Лучше подскажи мне, как пройти на улицу Екатерининскую?

– А дашь чего?.. – вопросительно взглянул на него бывший пленник.

– Хлеба дам четвертушку, – засунув руку в карман, прохожий показал мальцам кусочек серого хлеба.

– Давай! – схватив хлеб, мальчишка отбежал на несколько шагов и крикнул: «А нету никакой Екатерининской, она давно уже Ленинская! Направо сейчас пойдешь, а потом сверни налево и еще раз налево. Так на площадь Суворова выйдешь, а там и Ленина улица будет!»

– Благодарю! – кивнул незнакомец и быстро зашагал в указанном направлении.

Вскоре он вышел на бывшую Екатерининскую и застыл, не понимая, куда теперь идти. И упрекать его за то было бы неправильно: большая часть из находившихся здесь до войны домов, превратилась ныне в сплошные развалины… Поэтому, даже местный житель, покинувший город до боев и вернувшись обратно, вряд ли смог бы быстро сориентироваться на улице. Людей видно не было. Прошло всего пара недель после того, как советские войска выбили немцев из Севастополя. Оглядевшись, путник двинулся дальше и вдруг встал, словно вкопанный. Прямо перед собой он увидел знакомую, некрашеную дощатую дверь. Она стояла, словно умоляя, чтобы ее кто-нибудь открыл. Но рядом вместо забора громоздились лишь обломки красного кирпича и разбитые в щепки доски… Тем не менее путник уверенно взялся за ручку и потянул ее на себя. – «Пусть объяснит, что она тогда увидела в будущем, когда околдовала меня в своем логове» – подумалось есаулу. – «Ведь явно же знает, что-то, вот пусть и расскажет, что со мной приключилось. Почему я стал таким? И сколько мне еще мучиться?».

– Что вы здесь ищете? – раздался рядом негромкий, но до боли знакомый низкий женский голос. Кого-то потеряли? Резко обернувшись, есаул Маматов, а это был именно он, увидел ту, дом которой разыскивал. Хозяйку- знахарку, а говоря прямо, старую ведьму Вазиху. Только сейчас она вовсе не была старой, а явилась перед ним во всем блеске своей юной красоты. И на вид ей, ну никак нельзя было дать больше двадцати… Даже одежда на девушке была почти такой же, как и 26 лет назад. Только вместо серого, застиранного больничного халата ее красивую фигуру сейчас облегало строгое синее платье. Длинная, с аршин, коса бежала по спине из-под цветастого платка. А на длинной смуглой шее переливались и посверкивали те же самые янтарные бусы, переплетаясь с серебряными цепочками и серебряными же монетами.