Олег Губайдулин - Палач демона

– Ее нашли на улице, она брела в сторону кладбища, – пояснил охранник. Рот и губы Светланы были перепачканы свежей кровью. Шеф, когда ее увидел, хотел сразу же пристрелить, но Василий выбил у него пистолет. Девушку связали и посадили в подвал особняка.

– Я позвоню отцу Пьеру, надо посоветоваться, что делать с этой нечистью, – сказал Арно Артемьеву и вышел в коридор.

– Отец Пьер считает, что ее необходимо срочно уничтожить, – вернувшись, прошептал он на ухо Николаю Михайловичу.

– Я сейчас вновь звонил отцу Матвею, он обещал приехать и помочь, – тихо ответил Артемьев.

Что вы там шепчитесь? – раздраженно спросил Никитин.

– Ее надо уничтожить, – ответил Артемьев.

– Убить? – переспросил Георгий Степанович.

– Убить нельзя, она и так мертвая, – пояснил Арно. Но сначала надо вашу прислугу попросить, чтобы не болтали…

– Я им уже приказал, – устало махнул рукой Никитин. Они знают, если кто проговориться, у меня разговор короткий. Пуля в затылок и в землю…

Глава 39

– …А нет ли у тебя укромного места, какого?.. – поинтересовался Маматов.

– Есть, как не быть? – Федор задумчиво подергал себя за бороду. В лесу сруб я обустроил для охоты.

– Далеко? – Маматов с любопытством бросил взгляд на хозяина.

– Да не-а… – прозвучало в ответ. Верст тридцать, почитай, будет всего, наверное… Али чуток поболе…

– Понятно, – кивнул есаул и спросил: «Я не понял, мы так и будем сидеть тут и вздыхать?»

– А деять-то что? – горько вздохнул Федор.

– Деять… – усмехнулся Константин Евгеньевич. Собираться и топать до твоей землянки! Кстати, скажи мне, милейший, еда-то у тебя какая-никакая имеется?

– Есть немного, – Федор махнул рукой в сторону двора. В амбаре пара мешков пшеницы да в леднике мяса соленого немного. Бычка зимой заколол, вот с тех пор и осталось.

– Немного это сколько? – вопросительно взглянул на хозяина есаул.

– Ну, пяток-другой килограммчиков, – пожал плечами Рогаткин.

– Собирайся, прихвати ложки-плошки, керосинчик бы с лампой тоже не помешал. Да, соль и спички не забудь! – встав с места и потянувшись всем своим худощавым, но мощным телом, распорядился Константин Евгеньевич.

– Вы бежать предлагаете? – до Федора только сейчас дошел смысл сказанных гостем слов.

– Не хочешь, можешь идти немца воевать, – прозвучало в ответ. И так как Рогаткин по натуре своей был трусоват, то он лишь молча помотал головой и кинулся выполнять распоряжения гостя.

– Вот! – хрипло выдохнул он, сваливая с плеча на пол второй мешок с пшеницей. Теперь только по мелочи прибрать осталось.

– Хм?.. – усмехнулся гость, взглянув на лежащие посреди избы два немаленьких мешка и завернутый в кусок серой холстины пуд соленой говядины. И это, не считая старого жестяного чайника, пары кастрюль, эмалированного бидона и прочей утвари.

– Ты собираешься все это на себе тридцать верст нести? – безучастно поинтересовался Маматов.

– А делать то че теперь? – растеряно развел руками Федор.

– Дурак… – словно сам себе сказал Константин Евгеньевич. Немного подумав, спросил: «Телега-то у вас в колхозе есть?»

– У нас совхоз, – уточнил Рогаткин.

– Тот же х… только в другой руке, – махнул рукой есаул. Так есть или нет?

– У Степана Безродного телега во дворе стоит, да и лошадка справная имеется, – кивнул Федор.

– Сегодня в полночь зайдем к твоему Степану и заберем транспорт, предложил гость.

– Но Степан же не отдаст, – возразил Федор. И опасливо добавил: «Он мужик здоровый…»

– Не твоя печаль, – отмахнулся есаул. Скажи лучше, с ним кто еще в избе живет?

– Ну, так супружница евойная Нюрка с детишками, – хозяин встревожено взглянул на Константина Евгеньевича. У них двое мальцов, пяти и семи годков от роду. Вашбродь, а вы их не того?.. – Федор выразительно провел себе по шее ребром ладони и попросил: «Не надо бы этого, а?..»

– Ты – дурак! – презрительно скривив губы, усмехнулся Маматов. Кто ж людей так вот запросто убивать станет?

– Но вы же тогда, двадцать три года назад мужичков-то того, не пощадили… – припомнил гостю кровавую расправу Рогаткин.

– Так и они моих родителей тоже… – мрачно взглянул на собеседника есаул. Но сейчас – дело другое. Сказал же, никого не трону. Но телегу с лошадью заберу!

– А ну, как кинется на вас Степан? – попытался смоделировать усложнение ситуации хозяин избы.

– Пусть кинется, я его и пальцем не трону, попугаю только … – Маматов сделал из пальцев «козу» и угрожающе замычал. Федор недоверчиво засмеялся.