Александр Дёмышев - Тихий океан… лишь называется тихим

Тральщик поставили на размагничивание. По проложенным на палубе вдоль бортов обмоткам пустили ток. Костя же после обеда вдруг занемог. Его так скрутило, что бледного, мокрого от пота матроса пришлось отправить в лазарет, а оттуда и в госпиталь. Сопровождать другана вызвался Витька.

– Ну, что с тобой? – спросил Витёк страдальца, вышедшего с первичного осмотра.

– Доктор сказал, похоже на аппендицит, будут обследовать, а там и резать. Вот. Укол поставили; вроде, легче сейчас.

– Значит, здесь останешься, не пустят тебя в поход?

– Да, жаль; я бы хотел…

И тут Витьку понесло:

– Так какие проблемы? Ты бога-то своего попроси. Он тебя на раз вылечит, конечно, ежели существует.

Витёк решил вразумить земляка, как когда-то пытался просветить малограмотную бабушку. Но то бабушка, а тут парень молодой, комсомолец! Костя же сидел, нахмурившись, боль не совсем ещё отпустила.

– Что ж, и попрошу. Да только Ему решать – исполнить просьбу или нет.

– Ты же комсомолец! Не ожидал, что ты во всякую чепуху веришь.

– Это ты веришь в чепуху, которую тот старикашка в клубе молол. Вот. А вы уши-то и развесили: хе-хе да хи-хи. Собственные силы, подумать только! Может человек собственной силой аппендицит вылечить?

– Так доктора лечат. Не бог ведь.

Парни спорили шёпотом, чтобы их никто не услышал. Но шёпот Витьки был напористый, не шёпот, а скорее шипение. Костя же чуть слышно отвечал, так что даже Витьке приходилось напрягать слух, чтобы слова разобрать.

– Без Божьей помощи, Вить, тебя ни один врач не вылечит. Только не говори мне, что ни разу в жизни к Богу не обращался.

Витёк потупился, кумекая, как ответить.

– Ну да, правду скажу, не без того… Но это так, минутная слабость. Маленький был, война шла к тому же… Мало ли что в голову взбрести может?

– Ладно, что спорить? Дело хозяйское. У тебя своя наука, а у меня своя. Вот. Только смотри, прогневать-то Его не боишься? Вдруг опять обращаться придётся, а?

Озорная улыбка расплылась по Витькиной физиономии.

– Не, теперь-то уж не придётся. А ты, Костик, никак, бабушкиных сказок в детстве наслушался. Водили тебя, небось, на могилку старца Стефана? От вашей деревни совсем рядом ведь.

– Ну, водили; и на могилку, и к источнику; да и ты, похоже там бывал?

– Да-а-а. У меня самого бабушка, знаешь какая? О-о-о, дюже верующая, молится с утра до ночи, – увидал тут Витёк, как наяву бабушку, кладущую поклоны перед иконой Николы Великорецкого, хранившейся у неё в войну; наваждение длилось лишь мгновение. Тряхнув головой, Витька изрёк:

– Но я теперь по-настоящему понял: всё зависит только от меня. Я сильный. А сильный человек добьётся, чего захочет!

– М-да… Знаешь, Вить, как мой дед говаривал? В чём отличие зрелого мужика от сопливого мальчишки?

– Ну, в чём?

– Сопливый мальчик всё пытается добиться своей цели, а зрелый муж идёт к

идеальной цели, поставленной Богом.

Кореша попрощались, пообещав оставить разговор в стенах этой комнаты. Обернувшись в дверях, Витька спросил:

– Так что плохого в том, чтобы добиваться своейцели?

– Только Бог не ошибается. Вот. Человеку же, как ты знаешь, свойственно ошибаться. Ты уверен, что твояцель – правильная?

После разговора с другом появились в Витькиной голове смутные сомнения. В самом деле, как часто бывало в жизни, что какая-либо неприятность оборачивалась чем-то хорошим. И наоборот. Витька включил фантазию. Ну, например, допустим, идёт по лесу человек. Споткнулся, упал – плохо, неприятность? Ан нет! Упав, он уткнулся носом в грибы, которые так долго искал. Нашёл грибы – радость? Нет! Среди них оказался ядовитый. Человек, съев грибы, заболел, слёг. Ну, это-то, конечно, плохо? Не-е-ет! Лёжа в больнице, он прочитал книжку соседа по палате, в которой нашёл ответ на давно мучивший вопрос… И так можно продолжать бесконечно.

Вернувшемуся из лазарета на корабль Витьке, замполит Ласкин вручил на сей раз одно-единственное письмо – из дому. Мама описывала нелёгкую жизнь, передавала приветы от всей родни; а самый большой привет – от самого младшего члена семьи – брата Алёшки! По Алёшке, которому на днях стукнуло восемь, Витька особенно тосковал; он так надеялся, вернувшись со службы, заменить малышу хоть в чём-то отца. В конце письма бабушкиными каракулями – благословения и молитвы. Ох, бабушка, бабушка, что ж ты меня опять позоришь? Скажи кому – стыда не оберёшься. Да и письма наверняка проверяют.

– Ну, как там оно? Дома всё в порядке? – поинтересовался торчащий поблизости замполит.