Эдисон Маршалл - Мир приключений, 1918 № 02

— Ну-ка, Чотъ, — раздался у насъ за спиной голосъ капитана Гендерсенъ, — живо на коня, да излови намъ этого койота Хесса…

— Что мнѣ дѣлать, Рэдъ? — обратился ко мнѣ Чотъ. — Вѣдь я доброй волей отпустилъ его, какъ и подобало бѣлому человѣку, сыну моего отца.

— Да, — ну а теперь поступи, какъ подобаетъ сыну твоей славной матери, — сказалъ я. — Встряхнись и наставь меня нй слѣдъ, если ты самъ не хочешь гнаться за нимъ.

На глазахъ у Чота выступили слезы.

— Пусть такъ, Рэдъ, — сказалъ онъ своимъ звучнымъ гортаннымъ голосомъ, влѣзая на своего коня. — Какъ человѣкъ бѣлой крови, я далъ ему возможность бѣжать, хотя онъ мой врагъ, — а теперь…

И громко взвизгнувъ «Вакета — шоніи», онъ пустился стрѣлой по преріи.

— Теперь, — крикнулъ онъ — посмотримъ, какъ-то онъ уйдетъ отъ оскорбленнаго имъ индѣйца. За мной!.. Всѣ за мной…

И, конечно, Хессъ не ушелъ отъ Чотки, не ушелъ и отъ участи, которую онъ такъ коварно готовилъ неповинному Чоткѣ Севиру.

Разсказъ Фреда Уайта

Конечно, ГІерри Брогденъ досадовалъ, но иначе поступить онъ не могъ; ради дѣла ему приходилось пожертвовать удовольствіями. Правда, этотъ молодой, красивый богачъ большую часть своего времени посвящалъ соблазнительнымъ радостямъ Нью-Іорка, но никто не назвалъ бы его бездѣльникомъ. Онъ происходилъ изъ расы предпринимателей, и въ немъ была, какъ говорится, «жилка» практика, поэтому отказаться отъ крупнаго состоянія только потому, что ему было непріятно протянуть за нимъ руку, онъ находилъ безуміемъ, и скрѣпя сердце, рѣшилъ забраться въ Богомъ забытую дикую страну, бросивъ Нью-Iоркъ въ самомъ разгарѣ сезона, когда театры сулили интересныя новинки, а на различныхъ нью-іорскихъ подмосткахъ блистали театральныя звѣзды, по большей части, хорошо знакомыя Брогдену.

Дѣло въ томъ, что дядя Перри (типичный американскій дядюшка) составилъ состояніе на югѣ, гдѣ онъ и умеръ послѣ сорока лѣтъ жизни внѣ всѣхъ условій западной цивилизаціи. Дядя этотъ владѣлъ островомъ, который назывался… (ну, назовемъ его Терра-Инкогнита) и представлялъ собой живописный и романтическій кусокъ земли невдалекѣ отъ береговъ Бразиліи и Патагоніи. Тамъ у Брогдена старшаго имѣлось окола милліона головъ крупнаго скота. Перри никогда не видалъ этого дяди; но разъ онъ получилъ такое привлекательное наслѣдство, ему приходилось отправиться въ свои владѣнія. Онъ предполагалъ проѣхать въ Терра-Инкогнита, чтобы составить полный инвентарь своего имущества и какъ можно скорѣе и какъ можно выгоднѣе продать островъ. О жизни фермеровъ онъ имѣлъ понятіе, такъ какъ однажды почти цѣлый годъ исполнялъ въ Техасѣ роль любителя ковбоя; это было раньше, чѣмъ умеръ отецъ Перри и жизнь въ Нью-Іоркѣ поглотила его.

Повторяемъ, молодому Брогдену очень не хотѣлось ѣхать на островъ Терра Инкогнита, не хотѣлось разстаться съ театрами, — но онъ понималъ необходимость распорядиться своимъ имѣніемъ. И такъ, Брогденъ нанялъ паровую яхту и двинулся въ страну, отдаленную отъ цивилизаціи, взявъ съ собой молодого Ларри Хека, настоящаго техасскаго ковбоя, съ которымъ онъ былъ друженъ. Пер; и отлично зналъ, что Хекъ послужитъ для него не только пріятнымъ спутникомъ, но и укажетъ ему достоинства и недостатки быковъ и приносящихъ шерсть овецъ, словомъ, всѣхъ животныхъ, которыя составляли населеніе Терра Инкогнита. Кромѣ нихъ въ имѣніи жилъ старый управляющій, унылый угрюмый шотландецъ, обожавшій одиночество; было и нѣсколько краснокожихъ индѣйцевъ.

Вь свое время яхта вошла въ маленькую естественную гавань, и черезъ короткое время Перри со своимъ спутникомъ очутился въ обветшалой гаціендѣ; ихъ встрѣтилъ старый управляющій, Хаверлокъ, который удѣлялъ равное время своей работѣ, виски и чтенію извѣстнаго рода богословскихъ книгъ школы, введенной въ моду Эрнестомъ Ренаномъ. Это былъ упрямый старикъ, съ необыкновенно дурнымъ характеромъ, но честный и работящій.

— Врядъ ли вы долго останетесь въ Терра Инкогнита, м-ръ Перри, — замѣтилъ онъ, когда всѣ они закурили трубки. Здѣсь превосходный климатъ, мѣстность живописна, но скучно, ахъ какъ скучно; впрочемъ, если вы выдержите скуку…

Дѣйствительно, картина была прекрасна. Подлѣ моря громоздились угрюмые утесы; дальше тянулись глубокія плодородныя долины; ихъ окаймляли лѣса. Пейзажъ казался готовой рамкой для романическаго приключенія.