Д. Панков - Мир приключений, 1927 № 11

Сделав над собою усилие, Дементий проснулся и почувствовал, что лежит на животе и на нем не тулупы и шубы, а что-то сырое и тяжелое. Через силу открыл глаза, но ничего не видел. А это тяжелое давит грудь и нечем дышать.

Вдруг сознание к нему возвратилось. Он, набрав силы, повернул голову. Но по темени будто ножом резнуло. Хотел поднять руку, но она была точно привязана и что-то мокрое и липкое скользнуло под пальцами. Возле него лежало что-то мягкое. Но это была не земля.

Собрав последние силы, он нажал плечом, стараясь сбросить с себя навалившуюся тяжесть. Вдруг это мягкое подалось, точно беззвучно отодвинулось, и он почувствовал, что между его телом и этим мягким, тоже похожим на тело, образовалось пространство, и он мог освободить руку. Нащупав землю, быстро, как крот, стал разрывать ее над головой. Страшная боль на концах пальцев, — видимо задрались, а может быть и вовсе отпали ногти, — но он все рыл и рыл. Хотелось освободить другую руку, но она лежала под чем-то очень твердым… И пальцами он нащупал стриженые волосы. В ужасе, он поспешно сгребал землю перед лицом. Земля осыпалась в образовавшееся между ним и тем, мягким, пространство. Боли он уже не чувствовал. Одна мысль — спасти жизнь — овладела всем существом. Одновременно напрягал остаток сил, чтобы освободить ноги. Но силы быстро ослабевали. Чувствовал, что уже нечем дышать, и ясно сознавал, что если он сейчас, сию секунду, не освободится от навалившейся на него земли и не вдохнет свежий воздух, то уже никогда его не вдохнет. Чувствовал, что сердце останавливается, дыханья нет, — точно он с головой ушел глубоко в воду. В отчаянии и сознании, что через минуту может быть наступит смерть, — Дементий собрал все силы и сделал последнее, предсмертное усилие. Как дорога человеку жизнь и как отчаянно он борется за право жить! Вдруг… маленький проблеск света между сырыми кусками земли, и Дементий увидел голубое небо. В образовавшееся отверстие прорвалась струйка свежего воздуха, и он с жадностью стал вдыхать его грудью, на которой еще лежала тяжесть.

Крошечный клочек неба, тонкая струйка воздуха, почти полная неподвижность… Но Дементий был наполнен счастьем, что он еще жив и готов был так жить всегда. Лишь бы жить и не быть мертвым!

Утренний воздух подкрепил его, но страшно хотелось пить. Сделав несколько глотков воздуха, он снова стал освобождаться от земли, но мучительная жажда отнимала последние силы. Он сосал влажную землю, но вкус ее был пряный и чем-то пахло.

— Так пахнет на бойне, — вспомнил Дементий.　

Солнце высоко стояло над горой. Река переливалась у Кровавой Лощины. На берегу, в кустах, Дементий без рубашки и без сапог, в одних штанах — мыл окровавленную и испачканную глиной голову и руки, на которых не было ногтей.

Алая кровь окрасила воду Острая боль резала пальцы. Остановив холодной водой кровь, он сел на берегу, разорвал нижние штаны на узкие полоски и замотал пальцы. Голову перевязал оставшимся лоскутом. Солнце жарило голую спину, в голове стоял шум и тяжесть, точно ее налили свинцом, пальцы ныли и во всем теле ощущалась сильная усталость.

С трудом поднявшись с земли, Дементий зашел за кусты. Ноги едва двигались. Он лег в тени и скоро заснул. Сон был тревожный. Он ворочался, разбрасывал руки, бессвязно бормотал какие-то слова. Проснулся он от сильного шума. За горой рвались снаряды и трещали пулеметы. Наступали красные, оставаться в лощине было не безопасно. Если красные займут поселок, то для белых один путь отступления — через лощину.

Сон подкрепил Дементия. Солнце еще стояло высоко на небе. Поднявшись с земли, он перешел лощину и свернул в лес. Пройдя густыми зарослями, остановился под старой елкой и, прислушиваясь, решил ждать ночи.

Стрельба стала утихать. Дементий неподвижно сидел под елкой. Солнце заходило. Упали густые тени, наступила тишина и слышался таинственный говор леса. Только изредка разрезал воздух далекий выстрел и эхом откликался в лесу и нельзя было угадать — с какой стороны стреляют. Дементий уже начинал дремать, но спать было нельзя, и без рубашки становилось холодно.

Вдруг — слышит: невдалеке что-то зашумело, захрустели сучки. Дементий поднял дубину, которая туг же лежала в хворосте и, встав за толстой елкой, смотрел впереди себя. Шаги приближались. Вот они уже совсем близко.