Мирко Пашек: Ловцы жемчуга

Но ящик был обычный, и все дело в том, что поверхность воды под стеклом была ровной, а высокие стенки ящика загораживали стеклянное дно от блеска солнечных лучей. Вот почему простой ящик мог служить окном в неведомый и таинственный мир.

Глубина здесь была около двадцати метров, но вода такая прозрачная, что, казалось, стоит только протянуть руку и можно будет дотронуться до коралловых ветвей. Но кораллы далеко. Сказочные коралловые леса с причудливо изломанными веточками, белыми и пурпурными, растущие в зеленоватой воде. Это напоминало какое-то фантастическое мертвое царство, но над кустами кораллов, как птицы, проносились рыбы, и каждое их движение порождало снопы разноцветных искр.

По мере того как лодка продвигалась вперед, коралловые заросли редели. Вот показалось дно, покрытое обломками скал и раковинами всех видов, от мелких ракушек до гигантских чаш, огромных, как мельничные жернова, с поверхностью, волнистой, как крыша дома. Это были двухметровые великаны из семейства тридакн, которых туземцы зовут «сахала», а французы — «bénitier», или «кропильница», так как, по поверью, стоит принести такую раковину в церковь и установить ее там, как та превратится в кропильницу, выложенную жемчугом и расцвеченную такими красками, каких не придумает даже самый искусный мастер.

Но здесь, в теплом море, эти раковины совсем не напоминали кропильницу. Присосавшись к скалам, жадно открыв свои чудовищные челюсти, они висят, и из их створок льется холодный огонь — фиолетовый, золотой, белый — это солнечные лучи отражаются от перламутра створок… А вокруг, словно бабочки, мелькают рыбы.

Потом лодка плыла над чем-то неподвижным, слегка вздрагивающим, над какой-то массой, которая чернела под водой длинными полосами, — это был огромный косяк рыб, застывший на месте.

Затем показались заросли морских водорослей, внешне напоминавших какие-то необычные цветы, но их длинные листья извивались, как змеи, а сами цветы росли на кораллах.

Тысячи форм, сотни оттенков… не было видно лишь прозрачных масс планктона.

Но вот лодка остановилась. Она была у цели: среди кораллов, среди водорослей, среди огромных «кропильниц» было видно множество раковин, облепивших скалы. Формой и размерами они напоминали ладонь человека, выглядели невзрачно — грязно-зеленые и бурые. Это были жемчужные раковины.

Когда лодка достигла места лова, отложил весло и Аусса. Он смотрел на дно, вспоминая расположение скал. Потом, делая глубокие вдохи, привычным движением привязал к пальцам правой ноги сетку из пальмовых волокон, правой рукой сжал плоский камень с отверстием, пальцы левой отыскали рукоятку ножа. И, вобрав в себя побольше воздуха, он без плеска нырнул с лодки в море.

Он погружался, влекомый ко дну тяжелым камнем. Все вокруг него было сине-зеленое и теплое. Он ни о чем не думал и старался лишь вспомнить расположение скал на дне. Неясно всплывали воспоминания о первых спусках в морские глубины, которые он совершал когда-то; он вспоминал, как мучительно отзывалось тогда на его организме огромное давление воды, вспоминал о резкой боли в ушах, когда у него лопнула барабанная перепонка.

Но все эти воспоминания были мимолетными. Он опускался со своим камнем все глубже и глубже. Вокруг проносились испуганные стайки рыб, виднелись неясные очертания скал, которые росли, приближались, но были еще далеко… Это очень долгий путь, двадцать метров в глубину моря.

Но вот он на дне. Опустил камень, который тотчас же, словно птица, рванулся вверх — Камес вытащил его. Аусса даже не проследил за ним. У него в распоряжении было всего двадцать секунд, и он не смел медлить, если хотел остаться в живых. Привычным движением подвесив сетку к шее, он вытянул руки и, двигаясь непривычно медленно, стал отдирать от скал жемчужные раковины. Сердце стучало, как колокол, но воздух в легких еще был. Собирая раковины и складывая их в сетку, Аусса не думал о времени, но что-то внутри него отсчитывало секунду за секундой. И вот Аусса вдруг почувствовал, что срок его истек. Одновременно он рванулся вверх. Поднимаясь сквозь бесконечную голубизну, он чувствовал то же, что всегда охватывало его в эти минуты: что у него не хватит воздуха, что его хрупкое тело лопнет, как пузырь.

Но вот он на поверхности. Он вдохнул воздух так глубоко и жадно, что это прозвучало, как стон.

Обессиленный, он схватил руку Камеса и перевалился в лодку. Высыпал свою добычу из сетки. Дышал медленно, словно наслаждаясь этим, и молчал. А Камес привязал сетку к пальцам правой ноги, схватил камень и, зажав нос, прыгнул в море.