Вадим Яловецкий - Клад егеря Бута

— Так, а ты ещё выпить просишь, старый! Не надо твоего знакомого, говорю, сдай в полицию, пусть оценят специалисты и заплатят по закону.

— Да, ты что мать! Какому закону. Присвоят монеты и скажут ничего не приносил, а вас господин Петрушевский, в первый раз видим. А начну права качать, быстро успокоят. Тебе это надо? Забыла, где живём? Фиг им, а не наше золото. Лучше наследникам Нобеля вернуть, чем в казну…

На следующий день, протрезвевший и целеустремлённый я вернулся в Санкт-Петербург. План был таков: связаться с Портнягиным, но сначала порыться в Интернете и выяснить на нумизматических форумах стоимость найденных монет, особенно тридцати золотых с профилем шведского короля Оскара II. Вторым пунктом определиться, причём с минимальным риском (золото всё-таки), как одни деньги перевести в другие. Поискать родственников Бута и Олейникова — бумаги из кофра просто так не передашь, придумать способ, чтобы тайна не была раскрыта. Что ещё? А хрен его знает, не каждый день становишься обладателем нумизматического антиквара такой ценности, потому-то неведомое страшит и заставляет действовать осторожно.

Дома, первым делом залез в Интернет и быстро выяснил, что золотая монета 1885 года достоинством десять крон, с профилем шведского короля Оскара II, оценивается клубом нумизматов свыше 11000 рублей! В совокупности свыше трёхсот тысяч. Да ещё главный приз под пять миллионов. Я отвалился от экрана монитора, и что мне с этим всем делать?!

Наконец, очнулся, полез в ящик стола — главное найти старую записную книжку. Когда-то в начале лихих девяностых, на ПМЖ уезжал один мой знакомый, тогда я приобрёл у него несколько альбомов с монетами. Эмигрант просил недорого, как отказать хорошему человеку? Став обладателем чужой коллекции, я пристрастился к нумизматике, начал посещать клуб коллекционеров, а также толкучку в центральном парке культуры и отдыха имени С. М. Кирова. Ленинградцы обзывают этот старинный парк — "цыпкой", от аббревиатуры ЦПКО. Там и встретил Юрку, парня из моего детства, с которым в шестнадцать лет распивали портвейн и вместе поступали в училище на токаря универсала. В то время, что я пополнял тематическую коллекцию монет, часто общался с коллегой. Портнягин был в нумизматике дока, консультировал, помогал с приобретениями и обменами. Затем моё увлечение поутихло, часть коллекции продал оптом, а оставшиеся коробки и альбом пылились на антресолях. Номер телефона, наконец, отыскался — вопрос, существует ли ныне, ведь прошло почти двадцать лет. Юра снял трубку не сразу, заставив понервничать:

— Привет, Юрка, это Димка Петрушевский из нашего прошлого! Узнал!?

— Какой Димка? А-а-а, Димон! Ты что ли!? Бляха-муха откуда ты взялся?

— Я же говорю: из прошлого. Как поживаешь?

Мы трещали ещё минут десять, пока я не перешёл к главному:

— Слушай, ты нумизматику свою не бросил? Меняешь французские луидоры на римские денарии?

— Ну, ты и ляпнул — разные эпохи, Франция — средневековье и золото, Рим — античка и серебро. Дилетант!

— Всё понял! Значит ты в теме? Когда можем встретиться? Обмоем встречу и поговорим, как раз по твоему монетному профилю.

Встретились у меня дома. Я приготовил закуску, бухалово. После первых возлияний и общих вопросов, я решил открыться. Как-никак, Юрку знал тысячу лет, этот не подставит, не сдаст. Опять же коммерческий резон старому товарищу обозначу.

— Ну, что за разговор, не томи?

Я, загадочно подмигнув мол, жди, расстелил полотенце и вывалил перед ним сокровища Бута. Портнягин, ахнул и принялся изучать монеты. Под пыхтение и ничего не значащие реплики, нумизмат вертел и рассматривал моё богатство. Затем потянулся к своей сумке, достал лупу с подсветкой и пузырёк с кислотой. Поковырялся с золотыми монетами, уделив основное внимание пятирублёвику, затем отвалился на спинку стула и выдохнул:

— Наливай, — и после паузы на опрокидывания в себя алкоголя и закуски, продолжил, — монеты подлинные. А теперь колись, откуда золотишко?

Я рассказал всю историю, присовокупив давние пассажи председателя и выложив распечатанные переводы Олейникова — Бута.

— Да, почти сказка — мечта кладоискателя. Кстати, в ваших краях, а точнее в Выборге, до сих пор ищут золото тамплиеров. И что будешь теперь делать?

— А для чего я тебя и разыскал? Монеты мне не нужны, а их денежный эквивалент очень даже ко двору. Смущает этический момент, клад предназначен потомкам, это воля Бута. По идее, надо разыскать родственников и торжественно вручить — пользуйтесь на здоровье, а самому всю жизнь испытывать моральное удовлетворение. Надо реализовать по-умному. Поможешь, тебе процент обеспечен. А вот письма можно вернуть, но без денежного наполнения. Что скажешь?