Анна Мария Роу - Тебе не поймать меня

Лаура, одетая в такое же траурное платье, как и я, взяла под руку и положила голову на плечо. На капор с глупыми черными цветами он накинула густую вуаль так, что было сложно рассмотреть лицо.

– Знаешь, я хотела, чтобы он умер, – с болью произнесла девушка. – Мне казалось, что проще один раз его похоронить, чем каждый раз смотреть, как он убивает себя за бутылкой. И каждый раз умирать вместе с ним, – она на миг замолчала. Вдали пели птицы. – И он умер. Ты похищена и что будет неизвестно. Осталась только Стелла. Так страшно остаться совсем-совсем одной. Во всем мире! Лишь тогда я поняла, как вы важны и дороги для меня. Что я все-таки люблю своего отца. Пусть он далеко не идеален. Но он мой. И другого не будет. Я так и не сказала, что люблю его. Не попросила прощения. А теперь… и не скажу никогда. Белла, сестрёнка родная, я тебя очень сильно люблю. Ты бесконечно дорогой, бесценный для меня человек. Когда ты пропала, я готова была все отдать, чтобы ты вернулась живой и невредимой. Я была уверена, девушке надо выйти замуж, а граф такая блестящая партия! Я так мечтала об этом браке. Даже платье придумала. И имена будущим детям. Но я готова отказаться и от своей мечты, лишь бы с тобой все было хорошо! Я ведь не знала! – Лаура порывисто обняла и продолжала говорить. – Прости меня! Прости за все плохое, что я сделала тебе…

– Лаура, милая, – я попыталась остановить потоки слез и несвязного эмоционального бормотания. – Солнечная моя сестренка! Да разве у тебя есть за что просить прощения? Ты самая светлая, чистая и искренняя девушка, которую я знаю. Успокойся, милая. Я ни в чем тебя не виню, свет мой в окошке.

– Правда? – удивилась она. – И ты не поменяешь своего мнения, если узнаешь обо мне неприятные вещи? Хочешь, я все свои тайны расскажу? Поверь, мне есть за что просить прощения!

– Нет, милая. Ничего не надо говорить. Что было, то было. Тише, тише, солнышко…

Я гладила ее по спине и глотала слезы.

Под старым дубом, помнящим еще события седых веков, когда зелень холмов была зеленее, а люди не мнили себя хозяевами природы, стояли двое мужчин и наблюдали за леди в траурных одеяниях.

Высокий блондин, поправил висящую на сгибе локтя трость:

– Без изменений?

– Да, – его русоволосый и зеленоглазый спутник поморщился. – Я думал, что прорехи на ее ауре – последствия влияния Смита. Кстати, у него очень грамотный набор амулетов был. Не хуже, чем у тебя. Я чуть не поседел, когда Белла очнулась и начала его защищать. Слава Небу, это прошло.

О короткой беседе с юной леди наедине граф решил промолчать. Да и разговора не получилось-то. Рано утром Изабелла в лучших традициях сестер выловила его в одной гостиной и после положенного реверанса, запинаясь, смущаясь и краснея выразила свою благодарность. Джеремайя не сразу нашел, что ответить. Слова «Я бы поступил также в отношении любой знакомой девушки» застряли в горле. Поступил бы, да не так. Не стал бы лично «прыгать» в незнакомое место, нестись в другой город и дежурить у постели. «Вы безмерно много значите для меня»? Какая нелепая и глупая фраза! Белла умудрилась сказать простое спасибо так искренне, а он даже …

После минуты неловкость молчания, Изабелла не выдержала, присела в очередном быстром реверансе, прошептала тихо: «Простите, Ваше Сиятельство, мне не следовало вас беспокоить! Но я не могла не поблагодарить!» И выбежала из комнаты.

– Но, видно, причина не в магии очарования… – Эрттон потер подбородок в раздумьях.

– Нет, ее энергетическое поле по-прежнему ужасное.

– Ты не забыл: нам надо найти еще сюрприз от Ларкинса.

– Рад бы, да забыть не дадут! – Джеремайя невесело усмехнулся. – Нам надо понять сперва, кто такой Ларкинс. Наведаюсь я в семейный архив. А то на его могильном камне ни даты рождения не выбито, ни пожелания покоиться с миром. Только день смерти.

– Пришел ответ от Шарлотты.

– Так быстро?

– Я передал, что ты просил поторопиться. А маги-криминалисты умеют работать быстро. При правильной мотивации.

– И?

– Судя по посмертному анализу энергетического поля, на лорде Куинси стояла «метка смерти».

– Раритет! – присвистнул зеленоглазый. – Если бы его зверь не задрал, то он бы задохнулся в дыму, сгорел заживо или просто поскользнулся и сломал бы шею.

«Меткой смерти» называли одно редкое, но действенное проклятие. На человека вдруг со всех сторон начинали сыпаться неприятности. И любое безобидное с виду событие (ну подумаешь, заноза в пальце, не стоит драматизировать) грозило привести к летальному исходу (про столбняк только становилось известно широкой публике, но ему было всё равно: косил он и народ просвещенный, и нет). «Метка» была проклятием тонким, сложно выплетаемым. Каждый маг готовил свой вариант заклинания на «клиента», подбирая особенности воздействия именно на него. И так искусно она вплеталась в ауру, что практически и не различить. Особенно, если не искать.