Анна Мария Роу - Тебе не поймать меня

– Ваше Сиятельство, что… – я приподнялась на огромной постели, закутываясь в одеяло. Вот последний, кого ожидала увидеть утром! По правилам приличия, нужно закричать. По логике – сначала разобраться, как я сюда попала. Не сама же дошла!

– Как ни странно, но сегодня вы в моей комнате, – на небритом лице проскользнула кривая улыбка. – Ваша несколько… нуждается в ремонте.

– Как?

Мужчина развел руками. Мол, оно само получилось…

– Вы некоторое время были без сознания. Что последнее вы помните, леди?

Я наморщила лоб:

– Я была с Мирандой. Вышла в сад. Гуляла. А потом… Господин Смит там тоже был… О Небо, я, кажется была с ним слишком груба! Что он обо мне подумает…

– Вас это так волнует? – Джеремайя зло прищурился.

– Да, – ну не буду же я рассказывать ему, как важно в наше время правильно выйти замуж!

– Леди, Александр Джон Смит обвиняется в торговле девушками для борделей на континенте. Вы были его следующей жертвой. Только чудом вас удалось спасти.

– Нет! – я задохнулась от возмущения. – Вы клевещите!

– Леди, да…

– Он воспитанный и искренний джентльмен! Да вы и мизинца его не стоите! Как вы могли такое предположить!

– Леди, я не …

Я хотела много чего сказать титулованному хаму, но тут в дверь влетел радостный бело-сиреневый вихрь.

– Я же говорила, она очнулась! – Миранда без стеснения запрыгнула на кровать, подмяла подушки и крепко обняла. Дышать сразу стало тяжело.

– Леди Изабелла, вы хорошо себя чувствуете? – за юной леди Роббинсон степенно вошел светловолосый барон. Безупречно вежливый и сдержанный, как обычно.

– Господин Эрттон, я хочу видеть своих сестер! – удалось прохрипеть мне, когда девочка прекратила удушение, называемое объятиями. – Почему я не в своих апартаментах? Что происходит?

– Леди Изабелла, вы были без сознания почти пять дней, – ровно начал говорить Оскар. А стал он рядом со своим другом и руку на плечо положил. Удерживая? Успокаивая?

– Барон Эрттон, я сам в состоянии объяснить леди сложившуюся ситуацию!

– Продолжайте, прошу вас, – мило потупив глазки пролепетала я. – Неизвестность пугает!

Если граф хоть еще что-нибудь скажет, я не посмотрю на присутствие посторонних! Я его застрелю! Зуб даю, пистолет под подушкой, а стрелять я уже умею! Нет, прибью подушкой! Чтоб наверняка!

– Мы уже обсуждали эту тему, граф, – посильнее сжав плечо, ответил блондин. – Сожалею, но у нас для вас плохие новости, леди.

Кто их учил так с женщинами разговаривать? Я сразу же вообразила тысячу страшных вещей, которые могли произойти. Сердце загрохотало, сбиваясь с ритма.

– Белла! Милая! Наконец-то! – в распахнутой настежь двери появилась Лаура. В строгом траурном платье…

– Отец… – голос казался чужим, неживым, хриплым.

Сестра молча кивнула. На щеках – дорожки слез.

Прежде, чем сознание вновь покинуло меня, услышала отчаянный рык:

– Доктора! Демоны вас раздери!

Я пробыла в забытье еще несколько дней. Иногда я словно просыпалась и видела сидящую в кресле Лауру с книгой или Стеллу. Чаще всего в комнате ошивался маг, которого не могли выгнать ни эмоциональное шипение сестер, ни логические доводы барона Эрттона. Или это все мне пригрезилось?

Едва оправилась от нервной болезни, как назвал мое состояние семейный доктор Роббинсонов, я решила навестить могилу отца. Похороны, поминки, чтение завещания прошли без моего участия. Но не попрощаться с ним я не могла. Хоть так.

И вот я стою над небольшим зеленым холмиком. И не могу плакать.

Небо пронзительно голубое. Чистое и безоблачное. Ветер играет в кронах вековых деревьев, напевая о вечном покое и мире.

Я хотела, чтобы он умер. Очень. Но… Сейчас в душе не было ни ненависти, ни облегчения. Жалость. Утрата. Его больше не будет рядом. Сожаление, что мой отец так бездарно прожил свою жизнь. Теперь я понимала: жизнь моего отца – только его выбор. У меня своя. И я должна ее прожить достойно. Какие бы не случались трудности. Почему? Ну почему такая простая, банальная в своей примитивности мысль дошла до меня сейчас, а не несколькими днями раньше?

На кладбище всегда так: суета повседневной жизни отступает, по-новому смотришь на важные или не очень дела. Многие называют это чувство умиротворением. Мне же приходило в голову ассоциация с отделением почты: можно передать весточку тем, кто ушел в дальние края, но их не вернуть и ответного письма не получить. Боль. В начале. Неизбежность. Потом. Покой. В конечном итоге для всех.