Константин Стогний - Утерянное Евангелие. Книга 3

— Вубшет — отличный воин, — ответил Виктор. — Я верю в него. Он победит. Должен победить…

Усубали вскочил и выкрикнул команду на языке ватутси, указав на пришельцев своим жезлом с белой меховой метелочкой. Однако никто не спешил выполнять эту команду. Вубшет со своим представителем прошел до середины круглой площади. Представитель, потрясая тонким гибким дротиком, объявил на языке ватутси претензии и обвинения. Ни слова не было понятно, но по интонации казалось, что представитель гордо молчащего Вубшета припомнил все смертные грехи Усубали, а под конец речи даже бросил свой дротик ему под ноги.

— Э-э-э-э-э-э-э!!! — выдохнула толпа зрителей, стоявших вдоль круглого тростникового тына.

Представитель Вубшета почтительно снял с него белую льняную накидку, и все присутствующие смогли увидеть причудливое шрамирование в виде двухголовой змеи на его груди и животе.

— Е-о-о-о-о-о-о-о!!! — воскликнули повстанцы, потрясая своими потертыми «калашами» в воздухе.

Усубали прошел в центр круглой арены. Его сопровождали два копьеносца. Они воткнули свои копья древками в песок. Один из них принял от вождя жезл с белой меховой метелочкой, а другой снял с него головной убор из такого же меха. Дальше Усубали сам снял с себя белую накидку, обнажив торс без всякого шрамирования. Он не глядя протянул руку, и ему подали такую же ритуальную пику, как у Вубшета. Каждому из них также подали тростниковый щит, похожий на монолыжу для сноуборда.

Усубали поднял пику вверх и потряс ею, делая вид, что вот-вот метнет ее в Вубшета. Тот заметался по арене, прикрывшись щитом и внимательно наблюдая за движениями противника. Какое-то время соперники плясали вдоль невидимой линии, делая обманные движения своими пиками. Они то приседали, широко расставив ноги, то раскачивались, как кобры.

Наконец Усубали метнул пику, и она вонзилась в щит Вубшета.

— О-о-о-о-о!!! — отреагировала толпа болельщиков.

Вубшет тоже метнул пику в своего обезоруженного противника, но тот легко уклонился от снаряда и пика воткнулась в песок арены. Соперникам подали мачете. Какое-то время они фехтовали ими, покуда Вубшет не потерял равновесие и не свалился на спину…

Виктор лежал в одной из прилегающих пещер, которых, как оказалось, здесь было немало и они соединялись с основной множеством ходов. «Такие себе одесские катакомбы в Африке», — думал журналист. И действительно: каждая маленькая пещерка была устроена так, будто здесь когда-то жили люди. Чьи-то искусные руки выдолбили из камня ниши, обтесали каменные глыбы, сделав их похожими на столы и лежаки для отдыха.

«Возможно, здесь когда-то был рудник. Когда на этой земле был мир… А когда на этой земле был мир?..» При тусклом огне светильника, который украинец принес с собой, он уже почти засыпал, когда к нему в пещерку зашел Стурен.

— Спишь?

— М-м-м, — протянул в ответ Лавров, — что еще случилось?

Несносный ученый начинал его по-настоящему раздражать.

— Знаешь, Вик, я пришел не просто так…

— Я догадываюсь, — с закрытыми глазами ответил усталый Лавров. — Скоро нас отсюда выпустят, потерпи.

— Выслушай меня, Лавров. Ты ведь умеешь не только говорить, но и слушать. Это отличает тебя от большинства людей.

Погружение в такую философию удивило Виктора, и он даже открыл глаза. Здоровенный канадский швед сидел рядом с ним спокойно, без истерик, забыв о своей клаустрофобии.

— Я мало совершал в жизни мужских поступков. Слишком мало, чтобы можно было чем-то похвастаться. Да и совершают их не для этого… Будучи у монахов, я был рядом с Борисом, когда он умирал, и многое понял… Я хочу вернуть тебе камень.

— Ты с ума сошел, Густав?! Этот камень твой! Ты честно заплатил за него! — Виктор от волнения поднялся и сел.

— Знаешь… видимо, не зря мои предки столько лет прожили среди славян. Их научили главному: совесть не продается. Ее не оценить никакими деньгами. Я скрыл от тебя главное… Подожди, Вики, дай сказать…

Виктор, который уже собирался привести тысячу аргументов в пользу Стурена, не стал напирать и только кивнул головой в ответ, а ученый продолжил:

— Я скрыл от тебя то, что сказал мне Иешуа в конце разговора с ним. Если этот камень не вернется на место, может случиться большая беда — на твоей родине могут погибнуть миллионы и миллионы людей… Камень Святого Климента — оберег вашей земли.

Виктор отчетливо вспомнил свой ужасный сон и сидел, уставившись в одну точку.