Джеймс Кервуд - Долина молчаливых призраков. Скованные льдом сердца

Он говорил быстро, голос его дрожал от волнения, с каким он говорил. Скотти Дин ни на минуту не отводил взгляда от его лица. Когда Билли замолчал, он все еще смотрел на него, пытаясь прочесть по его лицу, правду ли тот говорил. Потом Мак–Вей почувствовал, как рука Дина тихонько сжала его руку.

— Я думаю, что вы честный человек, Мак–Вей, — сказал он. — И я бы хотел, чтобы все это скорее кончилось. Я не сержусь на вас — я знаю, что вы позаботитесь о ней.

— О, да… если б мне даже пришлось бороться из–за нее и… убивать.

Билли выпустил его руку и сжал кулаки. Глаза Дина внезапно вспыхнули огнем.

— Я это и сделал, — прошептал он, схватив руку Билли. — Я убил за нее. Это тоже был мерзавец. И вы бы сами сделали то же!

Он опять взглянул на Билли.

— Я рад, что слышал, лежа в ящике, что вы говорили, — прибавил он. — Если бы она не была чиста и прекрасна, как звезды, я чувствовал бы другое. Но что–то в глубине моего существа говорит мне, что вы будете относиться к ней, как брат. Я верил не многим людям. Но вам я верю.

Билли низко склонился к нему. Лицо его пылало, голос дрожал:

— Благослови вас Бог за это, Скотти! — сказал он.

Какой–то шум, донесшийся из леса, заставил обоих мужчин поднять глаза.

— Она взяла собак и пошла в лес за топливом, — сказал Дин. — Это она возвращается.

Билли вскочил на ноги и повернулся к обрыву. Он тоже слышал этот звук, но слышал и другой, с другой стороны. Он угрюмо усмехнулся и повернулся к Дину.

— Они тоже близко, Скотти, — произнес он. — Они спускаются с обрыва. Я возьму ваше оружие, старина. Возможно, что произойдет схватка.

Он сунул револьвер Дина в кобуру и быстро зарядил ружье, стоявшее поблизости.

— А где же мое? — сказал он.

— Я бросил его, — сказал Дин. — Это наше единственное оружие.

Билл ждал, когда Изабелла Дин покажется из–за густых ветвей елей.

Губы Изабеллы улыбались Дину, когда она, по колени в снегу, продиралась сквозь ветви елей, а собаки тащили за ней сани. В следующую минуту она увидела Мак–Вея. Улыбка ее сразу погасла, и на лице выразился ужас. Она была всего в двадцати шагах от них, когда вышла на маленькую прогалину, и Билли слышал вопль, вырвавшийся из ее груди. Она остановилась, схватившись руками за грудь.

Дин слегка приподнялся, и его бледное худое лицо ободряюще улыбалось ей. Изабелла с диким криком бросилась к нему, упала перед ним на колени, схватившись за стальные браслеты на его руках. Билли отвернулся. Он слышал ее рыдания и тихий ободряющий голос мужчины. Он с силой сжимал руки, подавляя рвавшийся из груди крик, при мысли о необходимости встретиться глазами с женщиной, которую он любил больше всего в мире.

Ее голос вернул его к действительности. Она вскочила на ноги и стояла перед ним, тяжело дыша, как замученное животное. Билли видел в ее лице то, чего он боялся больше, чем самой смерти. В ее глазах не было больше той веры и небесной нежности, с какой она явилась ему среди снежной равнины. Они были жестоки и беспощадны и исполнены неукротимого бешенства; он подумал, что она сейчас бросится на него.

В ее глазах, в трепетанье ее горла, в судорожном дыхании, потрясавшем ее грудь, была ярость, обида и ужас человека, вера которого внезапно превратилась в самую неумолимую ненависть.

Билли стоял перед ней, не произнося ни звука, с лицом бледным и окаменевшим, как снег.

— Итак вы… вы… пустились в. погоню… после… того!

Больше она ничего не сказала, но в ее голосе, в значении обидных слов было то, что поразило его сильнее, чем если бы она бросилась на него. В них не было даже того страстного негодования, которого он ждал. Ее спокойный голос, почти шепот, поразил его до глубины души, Он хотел сказать ей то же, что сказал Дину, даже больше. Но ее суровость и беспощадность сковали его язык. Сердце его жаждало хоть одного слова, но Изабелла уже отвернулась от него и подошла к мужу. В эту минуту случилось то, что он предвидел.

Со стороны обрыва послышались визг полозьев и лай собак. Он вынул револьвер и стоял наготове, когда Беки Смит ворвался на поляну, опередив на несколько шагов своих спутников. При виде лица своего врага, на котором ярость боролась с разочарованием, к Билли вернулось самообладание.

— Вы лжец и трус! — крикнул тот. — Вы ответите за это в главной квартире. Понимаю теперь, почему вы их выпустили. Это из–за нее! Она вам заплатила… заплатила как умела — за его освобождение! Но больше она вам не заплатит…