Холли Блэк - Малефисента. Сердце вересковых топей

Затем поползли горки ежевики и терновника, вместе с которыми вышагивал кувшин со сливками. На пятки им наступало блюдо с хрустящими жареными пауками и продолговатыми белыми змеиными яйцами.

Миниатюрная фея подкатила к столу большую супницу на колесиках. В ней оказался ярко-зеленый густой суп из черемши и крапивы. Фея грозно взмахнула половником и бесцеремонно плеснула суп в стоящую перед принцем Филиппом миску.

– Мы надеемся, вы ничего не имеете против простой пищи, – недобро улыбнулась Малефисента.

Лицо сидящей рядом с ней Авроры напряглось. Она смотрела на Филиппа так, словно ожидала, что он в любой момент может выбежать из-за стола. Что ж скрывать, такая мысль у принца действительно мелькала. То, что он вначале принял за висящие на дереве у него над головой бледно-желтые огоньки, на деле оказалось феями – маленькие, светящиеся живые, они смотрели на него, свесившись вниз.

Филипп вспомнил сказку, которую в детстве часто рассказывала ему няня. Сказку о девочке, которую злая мачеха послала зимой в лес на верную смерть. Бредя по снегу, девочка увидела сидящую возле костра ведьму и была с ней так вежлива, что ведьма дала девочке теплую меховую шубу, и та благополучно пережила эту ночь. Когда же девочка наутро вернулась домой, то обнаружила, что карманы шубы набиты драгоценностями. Завистливая и жадная мачеха на следующий день послала в лес свою родную дочь. Но та была с ведьмой очень груба, и колдунья исчезла вместе с костром, оставив девочку одну. К утру она замерзла до смерти.

Филипп знал, что многие вещи феям не нравятся, что они ненавидят железо, но больше всего не терпят грубости.

– Все ваши угощения выглядят просто превосходно, – сказал он, хотя это и прозвучало достаточно неубедительно даже для его собственных ушей.

– Так попробуйте хоть что-нибудь, – предложила Малефисента, поднося ко рту гроздь черного винограда. В лунном свете блеснули ее клыки. – Я не знала, что вы предпочитаете поэтому мы приготовили всего понемножку.

– О да, я вижу, – кивнул Филипп обводя взглядом скопившиеся возле него блюда с загадочными угощениями.

Аврора положила на свою тарелку голубое яйцо, немного ягод и посыпанный травками кекс с медом. Вот кексы до Филиппа еще не добредали. Аврора улыбнулась ему и поднесла к своим губам кубок из черного стекла. Она надеялась, что феи и люди смогут поладить между собой. Филипп знал это и очень хотел помочь ей. Собственно говоря, за свою жизнь принц не опасался – ведь не станет же Малефисента подсыпать ему яд, чтобы отравить прямо за столом, при всех.

Возможно , не станет.

Он взял ложку, зачерпнул из своей тарелки суп и поднес ко рту.

И суп неожиданно оказался очень вкусным.

Филипп отправил в рот вторую ложку, еще одну, еще... а потом подцепил похожим на вилы прибором несколько грибов.

Когда же наконец к нему подъехали кексы, он взял сразу три.

Над головой принца закружил ворон, затем опустился рядом с ним и положил на пустую тарелку свою добычу – мертвую мышь. Тут уж Филипп не смог ничего с собой поделать – он с ужасом уставился на застывший в беззвучном крике ротик мыши и окровавленное оперение ворона.

А ворон тем временем устроился возле своей тарелки и принялся деловито разрывать мышь на куски и глотать их.

– Прошу меня извинить, – сказала со своего конца стола Малефисента. – Не желаете ли мяса, принц?

Филиппа мутило от вида окровавленной тарелки и от ворона, отрывающего от тушки красные полоски плоти.

– Здесь мяса и для одного Диаваля, пожалуй, мало, – преодолевая тошноту, ответил он. – Ему совершенно не обязательно со мной делиться.

– Да, но он оставил для вас глаза, – сказала Малефисента. – А это самый лакомый для ворона кусочек. Когда их жуешь, они взрываются во рту как икринки.

За столом стало тихо. Волшебный народец замер в ожидании.

– Я предпочитаю сердце, – ответил Филипп.

– Филипп... – начала Аврора.

Но Малефисента уже поднялась со своего стула:

– Действительно? Диаваль, ты слышал, что сказал принц?

Диаваль подскочил на своих ногах к тарелке Филиппа и положил на нее окровавленный бордовый кусочек размером с половину виноградины.

Что ж, Филипп сам обещал Малефисенте сделать все, лишь бы только завоевать ее расположение. Жизнью поклялся, что не причинит Авроре никакого вреда.

Надо держать слово.

Преодолевая отвращение, Филипп положил мышиное сердечко на язык и проглотил.

– Превосходно, – улыбнулся он.