— Волков просит подкрепления, чтобы остановить продвижение красных на флангах. Он требует резервов.
— Что? Резервов? — отшатнулся, как от удара хлыстом, Сидоров. — Дурак он, дурак, кретин. Он что считает, будто за моей спиной по-прежнему вся матушка Россия печет нам солдат? — и забегал около ларя, выкрикивая ругательства. Знал, что так делать не следует, но остановиться и замолчать уже не мог. Все в нем клокотало.
Набегавшись, он остановился против сидевшего за пишущей машинкой одутловатого штабс-капитана и резко бросил ему:
— Пишите, чтобы этот кретин контратаковал противника имеющимися силами. Немедленно. Только имеющимися!
Застучал ремингтон.
— И не забудьте, — продолжал выкрикивать полковник, — напомнить, что за невыполнение отдам под суд.
А Звягинцев уже не отводил взгляда от зажатой в руке связного офицерской папахи, от ее выпуклой со щербинкой кокарды.
— Откуда взял? — выхватил он папаху у солдата.
— Не могу знать. Там их, господин поручик, трое побитых. Два офицера и один наш брат. Папаха невдалеке валялась, ну я ее невзначай прихватил.
Звягинцев смахнул рукавом приставшие к папахе комочки земли, а ее положил осторожно на ларь.
«Вот и все! Был и не стало есаула Аксенова, — вздохнул он. — Как-никак два года бок о бок провоевали».
Полковник круто повернулся, смахнул рукавом на пол папаху, не заметил, наступил на нее ногой и поволок за собой, Звягинцев бездумно следил, как под полковничьим каблуком папаха теряла свой щегольский, лихой вид.
Ремингтон стучал торопливо и глухо.
— Написали? — нетерпеливо взглянул Сидоров на штабс-капитана.
— Нет еще, господин полковник.
— Коп-паетесь, как беременная баба.
— Написал.
— Давайте.
Никто из находившихся в лабазе не заметил, что в проломе стоит офицер в шинели с оторванной полой. Вот он отстранил движением руки связного и, покачиваясь, шагнул в помещение. Он был без папахи, сквозь бинты на голове у него просочилась кровь.
— Есаул Волков убит, господин полковник.
— Что? Что вы сказали? — крутнулся на месте Сидоров.
— Разрешите доложить…
— Ну! — подскочил к офицеру полковник.
— Полк Волкова сдался красным. Мне удалось…
— Как сдался? — не понял Сидоров, а когда уловил смысл услышанного, сжал кулаки и закричал: — Лжете, трус, я вас пристрелю на месте. — И, забыв расстегнуть кобуру, тащил из нее и не мог вытащить пистолет, скрипел зубами и задыхался.
Ему хотелось сбить этого офицеришку с ног и топтать, бить, пока он не сознается, что все сказанное им неправда.
В это время ожил долго молчавший телефон.
Звягинцев схватил трубку. Глаза у него радостно округлились.
— Виктор Семенович, это Бельский. Второй офицерский полк перешел в наступление и уже закрепляется на прежних…
— Что? — не дал ему договорить полковник. — Я ему покажу на прежних. Никаких прежних. Преследовать эту шваль, чтобы пух летел, — и он выхватил у адъютанта трубку.
— Я главный, кто у провода… Я главный…
Но связь опять прервалась. Как внезапно запищал, так же внезапно и умолк телефон. И сколько ни бились над ним и Звягинцев, и Сидоров, и оба телефониста, сколько ни вертели ручку, ни встряхивали аппарат, ни дули в трубку — все было напрасно.
— Капитан Ларичев, к Бельскому. Пусть преследует противника любой ценой. Ясно?
— Ясно, господин полковник, — поднялся с места тощий с окладистой бородой капитан.
— И этого героя прихватите, — махнул Сидоров в сторону стоявшего в проломе офицера, — а если он еще раз побежит, расстреляйте как предателя.
— Есть расстрелять.
Ларичев вскочил, зацепил пуговицей шинели за каретку ремингтона. Раздался треск.
— Эх, дьявол!
— С богом, капитан. Не до пуговиц сейчас. Вернетесь, представлю к награде.
— Служу отечеству, господин полковник.
А по лабазу уже будто прошумел свежий ветерок. И хотя пулеметы бьют, судя по всему, на прежних местах, но это воспринималось уже как-то иначе.
Все чаще стали нырять в пролом лабаза убегавшие с поручениями ординарцы. Штаб оживал.
Переход Бельского в наступление изменил все. Появилась уверенность, что можно будет продержаться до вечера. А к тому времени должен подойти полк князя Чалышева. Он где-то совсем близко. Полк ударит красным в тыл.
Сидоров повеселел. Отдавая распоряжения, он думал, кого из офицеров послать к Чалышеву, кто из них наверняка доберется до него. Выбор пал на Звягинцева., По отпускать от себя адъютанта полковнику не хотелось.
Читать дальше