Геннадий Дмитриев - Притча о выборе

Сзади незаметно подошел дворник, дядя Костя.

— Опять пьёте? Не положено тут распивать!

Юрасик обернулся.

— Привет, дядя Костя, чё злой такой? Не похмелялся ещё после вчерашнего?

— Похмелишься тут. Один я на три двора! Загоняло меня начальство.

— Присаживайся, дядя Костя, — сказал Иван Степанович, — нальем грамульку.

Он взял стакан, налил в него немного водки и протянул дяде Косте.

— Ваше здоровье, — пробормотал дядя Костя, отправив одним глотком содержимое стакана в рот. Потом он крякнул и сказал. — Прогноз получили, штормовое предупреждение. Мороз сегодня ночью будет, снег с ветром и гололед.

— А чё? В подвале не замерзнем, отопление уже неделю назад включили, — отозвался Санёк.

— А подвалы все нынче заколотят, и замки на двери повесят, новый начальник ЖЭКа порядки наводит.

— Гад, — смачно сказал Санёк и грубо выругался. — Ладно, не пропадём.

Стемнело. Холодный, сырой, пронизывающий ветер усилился. Мокрый снег, возникая из мутной темноты, кружил над городом, налипал на проводах и ветвях деревьев, тут же замерзая, покрывал ледяной коркой всё на своем пути. Неба не стало, оно превратилось в сплошное месиво снега и дождя. Обойдя все входы в подвал, Иван Степанович убедился, что дядя Костя не соврал, все дыры были заколочены наглухо, на дверях висели замки. Он пошел к мусорным контейнерам, и, отыскав в их вонючих недрах тряпки, рваные одеяла и прочие теплые вещи, соорудил тут же, у контейнеров постель, лег, свернувшись калачиком, как кот, прикрылся грязным, вонючим тряпьем, и уснул.

К рассвету ветер стих, Иван Степанович открыл глаза и увидел склонившегося над собой человека в авиационной форме с погонами подполковника. Он узнал его — это был штурман из его экипажа.

— Иван Степанович, вставайте, — сказал подполковник, помогая ему подняться, — домой Вас отведем, а то замерзнете тут.

— Нету у меня дома, Вася, — ответил Иван Степанович, поднимаясь.

— Тогда давайте с нами, мы на север летим, согласны?

— Согласен.

Его привезли на аэродром, помыли, побрили, переодели. Военно-транспортный самолет «Ан-26» стоял на стоянке, техники прогревали моторы. Это была та же самая стоянка, на которой когда-то стоял и его самолет, подойдя ближе, он увидел бортовой номер, выведенный потускневшей синей краской на сером борту, и понял, что это, действительно, его самолет.

— А, самолет-то мой? — удивленно спросил он.

— Ваш, конечно, мы вместе под Вашим командованием на нём летали. Помните?

— Как не помнить.

Они поднялись на борт, вошли в кабину. Вася предложил ему занять место командира, по старой памяти. Он снова держал в руках теплый штурвал, привычно светились приборы, всё, как прежде, вот и царапина на приборной доске, слева в углу, и облупившаяся, вытертая краска возле кнопки согласования гирокомпаса. Набирая обороты, привычно взвыли винты. Иван Степанович вырулил на взлетную полосу, моторы взревели, унося самолет в заснеженное небо, он оторвался от земли, пробил облака. Яркий солнечный свет ударил по глазам, заполняя собой всё пространство, всё его существо, стало светло, тихо и спокойно.

Наутро, дворник дядя Костя обнаружил возле мусорных баков, под грудой старого, грязного, вонючего тряпья, окоченевшее, мертвое тело Ивана Степанович, человека без определенного места жительства, отставного подполковника, бывшего командира эскадрильи военно-транспортной авиации.

Низкие тяжёлые облака медленно ползли над городом, стекая мелким моросящим дождем на крыши домов, на тротуары, мостовые, покрытые грязью и лужами. Из окон местной гостиницы небольшого районного городишка, сквозь мутную пелену дождя, была видна площадь, в центре которой на высоком постаменте стоял памятник вождю, указывающему вытянутой рукой направление движения к лучшей жизни. На голове вождя восседала ворона, оглашая пространство заунывным тоскливым криком.

— Прочь! Прочь, проклятая! — махнула на неё рукой Анна Павловна, будто ворона могла её услышать.

Но ворона как ни в чем не бывало продолжала изливать одной лишь ей понятную тоску, нахохлившись под мелким осенним дождём.

Анна Павловна отошла от окна, уселась на застеленную кровать и тяжёло вздохнула. Завтра предстоял трудный день, от встречи с незнакомым ей человеком зависит, узнает ли она, наконец, правду о своем отце, которого расстреляли в тридцать седьмом здесь, в этом, затерянном на просторах России, небольшом провинциальном городке, или же последние дни жизни его навсегда останутся для нее тайной. Сколько пройдено инстанций! Сколько порогов обито! Сколько написано запросов! Сколько их осталось без ответа, и сколько ответов получено, вежливых, уклончивых, сухих, резких, но никогда ничего не обещающих и не проясняющих, за исключением того, что уже было известно. И вот, когда надежда узнать правду, восстановить честное имя отца, уже почти иссякла, какой-то важный чин, бывший сотрудник бывшего комитета безопасности бывшего государства при личной встрече сообщил, что здесь, в этом районном городке, в здании бывшего КГБ, а теперь ФСБ, ей дадут возможность ознакомиться с делом отца.