Анастасия Акулова - Рождение Феникса

Последнее, что уловила, перед тем, как впервые в жизни так дебильно отрубиться – низкий утробный рык совсем рядом.

От Автора: Предупреждаю: в главе присутствуют малоприятные описания. Это ж всё-таки логово вендиго (чудовища-людоеда).

Людей меняет не столько время, сколько обстоятельства.

Боль. Это было первым, что я почувствовала, вроде как открыв глаза, но в то же время всё ещё вися где-то между горячечным бредом и явью. Боль наполнила каждую клеточку, оплела моё безвольное тело, словно превратившееся в одну сплошную рваную рану, неразрывными путами, иголками въелась под кожу… И не было ничего, кроме этой дикой, всепоглощающей, всеобъемлющей боли, да мутного красноватого тумана перед глазами, мешающего разглядеть хоть что-то.

Мне больно – значит, я жива… и этот факт меня нынче невероятно порадовал, а все ранее мелькавшие мысли о ненужности этой самой жизни вдруг показались несусветной глупостью. Такие уж мы, люди, непостоянные существа.

Здесь – где бы это «здесь» не было – пахло сыростью, кровью и нечеловеческим ужасом, ядом проникающим в кровь, изнутри вскрывающим вены… Вот уж не думала, что чувства могут иметь запах, ха… видимо, слишком уж сильно ударилась головой.

Для начала попыталась понять, что же конкретно у меня болит, а это оказалось не таким уж и простым делом, как могло бы показаться на первый взгляд, ибо чудилось, что болит буквально всё. Ну, естественно, затылок – после такого-то эпичного удара! А в голове царил неутихающий хаос, противный звон и бешеный пульсирующий стук моего собственного сердца, заглушающие все остальные звуки. Спина жутко ныла не только от какой-то странной неудобной позы, но и от ощущения, какое бывает, когда сильно порежешься, только вдвое больше. И по ней, помимо липкого пота, обильно стекало что-то густое, местами прилепившее одежду к телу словно клеем. То же самое с ногой. На голени словно дырку проделали. Всё саднило, будто… какой-то дикий зверь растерзал меня длиннющими когтями на ошмётки… И это всё не считая бесчисленных ушибов и царапин – создавалось впечатление, будто бессознательную меня небрежно волокли по земле.

Тут же, как по сигналу, в мозгу мелькнули обрывки воспоминаний о ночи. Так, значит, это всё не просто мой очередной, хоть и нетипичный, кошмар.

Чёёёрт… Кажется, кто-то в полной, просто преполнейшей из преполнейших заднице. Кто этот счастливчик?… Не буду раскрывать интригу.

Что-то невнятно прошамкав, попыталась поднять ставшую невероятно тяжёлой голову. Дыхание вырывалось из груди с оглушительным хрипом, как будто мне пулями изрешетили лёгкие, так, что даже болевой стон издать оказалось невозможным. Рот был полон жидкости с противным солоноватым привкусом, как если бы я попыталась откусить себе язык.

Всё-таки заставила себя вновь приподнять непослушные веки. В этот раз мир вокруг расплывался перед глазами уже не так сильно. Но, ей Богу, лучше бы я всего этого не видела. Никогда.

Начать, пожалуй, стоит с того, что я висела где-то в полуметре над полом, будучи намертво привязанной к чему-то (какой-то перекладине или вроде того, не суть) за кисти рук. Вот откуда это ощущение невесомости и дикая жажда пошевелить руками, чтобы хоть немного восстановить кровообращение.

Я чувствовала себя куском мяса, подвешенным коптиться. И чувство это заставляло биться в неконтролируемых конвульсиях мою напрочь обессилевшую, привыкшую к комфорту тушку.

Могла бы – закричала бы. Так, чтобы у того, кто меня сюда приволок, лопнули бы барабанные перепонки. А так… могла лишь безумными, выползающими из орбит глазами смотреть вокруг, да пытаться что-то прохрипеть, понимая при этом абсолютно ясно бессмысленность подобной попытки.

Страшно… Мамочки, боже, как мне страшно…

Более того – я тут была не одна. Рядом со мной в хаотичном порядке висели какие-то люди, или то, что от них осталось (не дай Бог, моя психика к такому не готова). Четверо. Все они были в разной степени изувечены и изуродованы, походя куда больше на кровавые ошмётки ещё тёплых трепещущих тел, нежели на живых людей. Все в отключке, у всех белоснежная, неживая восковая маска, словно смерть поставила печать на их лица. На это невозможно было смотреть, но и отвести взгляд от этого кошмара не оказалось никаких сил.

Кровь, кровь, кровь… Сколько крови…