Михаил Ланцов - Помещик. Том 1. Сирота

— Что в Туле произошло?

— Так к смотру она готовится. А что?

— Про волнения не слышал, разве?

— Слышал. Да только ничего сказать не могу. В чулане я сидел у воеводы. Остывал. И ждал решения своей судьбы.

— О как! — улыбнулся Алексей. — А чего так?

— Так накануне я с Петром Глазом повздорил и ненароком его убил. Защищаясь.

— Народ ведь за тебя вышел. Ведаешь то?

— Как не ведать? Ведаю. И за то я ему премного благодарен.

— И воеводу не винишь?

— Я был сам не свой. Мне нужно было остыть. А воеводе нашему — все обдумать, всех выслушать да решение разумное принять. Светлая он голова.

— Даже так? — усмехнулся Алексей. — Неужели и поругать его не хочется?

— Если из — под палки ругать, то ничего дельного не выйдет. Может и хочу, да зачем? Он делал свое дело, блюсти которое поставлен Государем нашим. А я многого не разумею. И ежели судить его стану, то сплошная петрушка выйдет.

— Петрушка не петрушка, а я бы послушал.

— Хм. Знаешь, однажды муж тешился с жинкой своей. И скучно ему стало. Захотелось огонька. Вот и попросил он ее начать стонать. Так эта дурында возьми, да и заладь: «Ой денег нету, денег нету…». А муженек то, явно не того хотел послушать…

Все присутствующие поржали, включая Устинку и Егорку. Ибо они этот анекдот слышали первый раз в жизни. Хотя от Андрейки уже слышали их некоторое количество. Но только от него. Так как культура анекдотов еще просто не утвердилась в этих краях. До XVIII века они вообще были не в ходу на Руси. Даже в своей первоначальной форме[2].

Так и беседовали.

Алексей задавал вопросы, стараясь выйти на острые темы. А Андрейка максимально осторожно с них соскакивал, старательно отшучиваясь и на ходу адаптируя как можно более простые и доходчивые анекдоты под местные реалии. То есть, всеми возможными способами уводя тему если не допроса, то явного опроса к шутливому балагурству. В сторону, то есть. Путая мысли Алексея и сбивая его с толку. Благо, что помещик, который с ним беседовал, не выглядел зубром сыска и допроса. Он скорее по — панибратски пытался выведать настроения парня «за рюмкой чая». Как, видимо, в те годы и принято было. А втереться в доверие и обойтись без демонстрации грамоты, не сумел или не захотел.

Зачем так поступал парень? Так не секрет. Устал он на каждом шагу вляпываться в истории. Пока в лесу сидел — хорошо было. Как к людям вышел, так по граблям как по паркету. И с каждым шагом все опаснее прогулка.

Может быть он и хотел бы нажаловаться и на воеводу, и на настоятеля с митрополитом. Но делать это не спешил. Полагая, что таким образом только подставиться. Он ведь и в хитросплетении тульских игрищ едва — едва разобрался. О том же, что там творится в Москве, чей человек воевода и как все это соотносится с царем — ведать не ведал. А в слепую в настолько опасную игру встревать не желал.

Тем более, что этот царев человек, отчаянно напоминал ему если не следователя, то того, кто выполняет эту роль. Топорно и неопытно. Но все — таки. Видимо Иоанн свет Васильевич пытался разобраться в этом вопросе. И, сначала, отправил одного тяжелого игрока к воеводе[3], тоже князя, чтобы его сразу в лес не послали волков доить. А теперь еще и этого кадра подбросил, чтобы по низам пройтись, да с народом поговорить «по — свойски».

— Быстрее бы это все закончилось, — тихо буркнул Андрейка, выходя из корчмы.

Устинка и Егорка, покачиваясь с осоловелым видом шли за ним. А новые знакомые остались спать на столе. Андрейке очень хотелось грамотку «подрезать», так как она не была именной, и в чем — то походила на ту, которую кардинал Ришилье написал миледи. Но… не решился.

— Хозяин, ик… — подал голос Устинка. — Негоже их так бросать.

— Да, хозяин, — кивнул Егорка, едва стоя на ногах. — Вместе пришли. Вместе — ушли.

Андрейка вознес глаза к небу и тихо прошептал:

— За что?

Ведь эти двое были полностью правы. Негоже было новых знакомцев бросать. А то, не ровен час, ограбят. И подумают они на него. Ну а кто еще? Кого они последний раз видели?

После чего он тяжело вздохнул и вернувшись со своими холопами к столу начал взгромождать эти упившиеся тела на ноги. Вскоре хозяин корчмы вошел в их положение и выделил слуг. За полушку. Чтобы помогли их довести до подворья воеводы, у которого те встали на постой.

Получалось плохо и медленно.

Свежий воздух подействовал на пьяных гостей ободряюще. А вот Андрейку потихоньку смаривало. Он хоть и старался быть предельно аккуратным и по возможности пропускать и уклоняться от возлияния, но все равно ведь принял. И это начало аукаться. Организм — то его был молодым и не закаленным в попойках. Так что на полпути они сравнялись в состоянии и осели на каком — то бревне. А потом послали одного из слуг корчмаря за добавкой. А сами…