Михаил Ланцов - Помещик. Том 1. Сирота

Во всяком случае в протопопе Сильвестре и Алексее Адашеве, которые в последние годы к нему были особенно близки. Поэтому очень внимательно относился к словам о других доверенных людях. О том же митрополите Макарии.

— А зачем он огненников туда посылал? — после несколько затянувшейся паузы, спросил царь.

— Слухи разные ходят, — пожал плечами князь Мстиславский. — Поговаривают, что у татар минувшим годом отбили гривенку или более редкой и очень дорогой краски, годной для икон ценных. Но это болтают. Мало ли что они еще болтают?

— Так и есть, — усмехнулся царь, — люди любят болтать попусту.

— Прости Государь, — вполне искренне произнес Мстиславский и, отступив на шаг, припал на одно колено.

— Сам — то что думаешь? — жестом подняв его, спросил Иоанн.

— Не понятно все как — то. — чуть помедлив, ответил князь. — Если бы дело было только в краске, то зачем митрополиту отправлять в Тулу своего доверенного человека с огненниками? Там и местные управились бы. Уж не связано ли это как — то с теми волнениями в Туле, о которых тебе весточку прислали?

— Уж не думаешь ли ты, что митрополит может быть причастен к волнениям?

— Нет, упаси Господь! — воскликнул князь и истово перекрестился. — Но какое у него там дело? Поговаривают, что этого доверенного человека, по возвращении видели с протопопом Сильвестром.

Иван грозно сверкнул глазами. Но промолчал. Князь Мстиславский же к этому вопросу более не возвращался.

Вечером же того царь уже отправил в Тулу еще одного человека со свитой. А также навестил митрополита в его обители, чтобы поговорить на отвлеченные темы. Мало ли он о чем — то проговориться?

Так и оказалось…

— Государь, — осторожно произнес митрополит, — Всевышний явил вновь чудо, и открыл перед Матерью — церковью в удивительном блеске свое величие. Посмотри, — сказал он и, осторожно достав из небольшого сундучка Андрейкину лампу, поставил ее на стол.

— Что сие? Лампада особая?

— Ты как всегда прозорлив не по годам. — улыбнулся митрополит. — Погляди, — промолвил Макарий и поднес к фитилю лампы свечку. И спустя несколько секунд огонек лампы, в несколько раз более яркий, чем у обычной лампадки, бодро плясал на конце толстого фитиля.

— Дивно, — вполне искренне ответил царь, наклонившись к совершенно неказистой глиняной лампе. — Таких же мне с десяток поставить в седмицу сможешь?

— И больше смогу, Государь. Много больше. Но есть у меня одна просьбишка малая. Повели токмо Матери — церкви такие лампы делать. И каждую десятую мы тебе в казну станем передавать.

Иван внимательно — внимательно посмотрел на митрополита, вспоминая слова князя.

— И все? Только это?

— О! И этому мы будем безмерно благодарны. — произнес Макарий и извлек из сундучка проект грамоты составленный чин по чину. Оставалось только печать Государеву на нее поставить да подпись.

— Хорошо, — ответил Иван свет Васильевич и забрал с собой проект грамоты, которую подписывать сразу не стал. Он решил немного подождать, заинтересовавшись вопросом. Ведь по всему выходило, что лампа эта из Тулы или, во всяком случае, как — то связана с поездкой огненников туда…

[1] Спальник — чин в Русском царстве. Находился в подчинении у постельничего. Спальники дежурили в комнате государя, раздевали и одевали его, сопровождали во время поездок.

[2] В мае 1553 году Иоанну IV было 22 года.

[3] Нормальное распределение в социуме дает до 3 % позитивно — маргинальных отклонений и до 15 % негативно — маргинальных отклонений. Таким образом людей, способных на бескорыстное служение технически не может быть больше 3 % от популяции. И в этих 3 % тоже будет своя градация, выражающая степень готовности к этому бескорыстному служению. Учитывая же, какие личные качества нужны для карьерного роста, бескорыстным служением в оценке мотивации политиков и руководителей можно пренебречь, так как оно будет встречаться в единичных, исключительных случаях.

[4] Речь шла о болезни, которая приключилась у Ивана IV 11 марта 1553 года. 12 марта он призвал своих ближних и бояр и потребовал, чтобы они присягнули его сыну — Дмитрию, которому и года не было. Но многие (включая Алдашева и Сильвестра) отказались, видя в качестве преемника царя его двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого.

1553 год, 25 мая, Тула

Андрейка прикладывал все усилия для того, чтобы предотвратить свой брак и найти другой способ примирения. А мириться следовало. Так как родичи Петра играли ключевую роль в той сотне, вместе с которой и воевал Прохор. А теперь и он будет, без всякого сомнения.