Александр Уваров - Созвездие Волка

– …Среди коллег и боевых товарищей…

Сомов дружески улыбнулся в ответ.

– И, конечно же, – продолжал Шевалдин, – здесь мы можем говорить именно открытым текстом! Так вот, наша структура отвечает за проведение разведывательно-диверсионных операций за рубежом. Мы – партизаны за линией невидимого фронта. Не люблю я все эти громкие слова… Но точнее не скажешь. Партизаны! Не буду уточнять, с кем именно мы воюем. Но война идёт, Николай Иванович. И война беспощадная! По нам наносят удары, мы контратакуем в ответ. Но чтобы не давать врагам козыри в их идеологической войне против России, мы свои акции проводим так, чтобы ни одну ниточку нельзя было протянуть от наших бойцов к официальным структурам России. Партизанские акции, сами понимаете, точечные, выборочные, с маскировкой, с камуфляжем. Иногда – и под чужим флагом. И партизаны наши, даже в наихудшем случае, даже попав в плен, не должны и не будут рассматриваться ни противниками нашими, ни друзьями как сотрудники российской спецслужбы. Они – кто угодно! Авантюристы, уголовники, террористы, солдаты удачи, агенты наших врагов. Кто угодно, но не наши! Они всегда в чужой форме. Или в штатском. Ошибка с Яндарбиевым не повторится! Если бы наше управление занималось этим вопросом…

Шевалдин откашлялся и ладонью потёр горло.

– …Яндарбиева на глазах десятка свидетелей задушил бы его ближайший сторонник и самый преданный друг. И кричал бы при этом: «Аллах акбар! Свободу Ичкерии!». А убийство объяснил бы тем, что Яндарбиев работает на русских. Сдался бы полиции, дал бы нужные показания. И исчез бы из тюрьмы. Пропал бы с концами. Вот так бы мы действовали! И так будем действовать!

Шевалдин ребром ладони не сильно, но отчётливо и резко стукнул по краю стола.

«Творчески мыслит мужик» с нарастающим беспокойством подумал Сомов. «Уж очень творчески! Оперативное искусство на грани преступлении. Или за гранью…»

– Так что… Нас как бы и нет, – подвёл промежуточный итог Шевалдин. – Но мы есть!

Он замолчал и странным, помутневшим, остановившимся взглядом посмотрел на офицеров ФСО.

На Вишнякова этот взгляд не подействовал никак. Он сидел прямо, абсолютно неподвижно, с дежурно-внимательным выражением лица слушая речь Шевалдина. И в продолжении затянувшейся паузы он всё так же внимательно вслушивался, только уже в тишину.

А Сомову стало не по себе. Испарина выступила на лбу, струйки пота потекли по спине. Душно стало так, что захотелось рвануть тугой, накрахмаленный воротник белой рубашки, так рвануть, чтобы пуговицы отлетели прочь. Узел галстука дёрнуть вниз, ослабляя удавку.

А того лучше – в коридор выбежать. Прочь из этого зала!

И хоть с минуту… с полминуты – подышать вволю, дав отдых тяжко, с болью забившемуся сердцу.

Он, опытный офицер, оперативник… Залез! Влип!

«Господи, да что за люди! Куда я попал! Что за публика… Да мне же по гроб теперь покоя не знать!»

Однако внешне он старался сохранять спокойствие и выдержать испытание длинной паузой, которую (Сомов прекрасно это понимал!) Шевалдин специально затягивал, дабы выдали бы приглашённые офицеры истинную реакцию на его слова каким-нибудь неосторожно нервным жестом или обеспокоенным выражением лица.

«Ну уж нет!» подумал Сомов. «Не на тех напал!»

– Вот так, – прервал молчание Шевалдин. – Вопросы будут?

– Да, есть вопрос, – чётко произнёс Сомов. – Раз вы пригласили нас на это совещание и в общем ввели нас в курс дела, то, стало быть, ждёте какой-то помощи от нашей службы.

– Это не вопрос, – заметил Шевалдин.

«А вот ты-то и нервничаешь!» догадался Сомов. «Вот так… Строгость и требовательность решил изобразить? Хорошо, будет тебе и вопрос».

– Вопрос следующий, – продолжил Николай Иванович. – Какая помощь вам от нас нужна?

– Помощь? – переспросил Шевалдин.

И улыбнулся удовлетворённо.

– Вот это деловой подход! Никаких, понимаете ли, лишних вопросов. Только один и по существу. Хорошо, Николай Иванович…

Он показал на сидевшего напротив него высокого, спортивного сложения сотрудника УССМ.

– Пётр Владимирович…

Тот мгновенно вскочил с места и замер, вытянув руки по швам. Видно было, что сотрудник этот – служака до мозга костей.

Дорогой штатский костюм, пошитый из английской ткани светло-серого оттенка Royal grey сидел на нём как влитой, без единой складки. Пошитый явно под заказ и у хорошего портного, костюм этот выглядел при этом вовсе не партикулярно. Походил он скорее на ладно сделанную униформу какой-то странной, неведомой, но грозной армии.