Андрей Язовских: Привычка к войне

Кушать из армейского котелка, мягко говоря, неудобно. Начинается все с того, что нужно не задерживая особо очередь подставить под наполнение котел, кружку, взять хлеб (а если это завтрак – то и печенюхи с сыром), а в обед – второе. Оперируя двумя руками, надо добраться до свободного места за столом, убедиться, что место пустует по причине опрокинутой на стол каши, найти другое место, лишенное недостатков, и расставить все, не опрокинув пищу самому.

Справившись с задачей в первый раз, я спросил у дневального:

– А нельзя на улице где—нибудь пожрать? Воняет чего-то тут – караул.

По его взгляду я понял: что я ему не нравлюсь, и что я не первый кому приходит в голову эта идея, и – что НЕТ, нельзя!

Каша была гнусная, чай – так себе, хлеб – великолепен.

Дневальный РМТО удалялся в сгущающейся тьме. Догнали мы его возле большого сарая, обитого листовым шифером, из всех щелей и открытых дверей которого валил пар. Возле сарая стоял стол, на столе – огромная алюминиевая кастрюля с надписью «ХЛОР». Рядом, развалившись в изрядно потрепанном кресле, сидела женщина с петлицами медицинской службы на кителе.

– Здравия желаю, Надежда Васильевна, – сказал ей дневальный.

Нам он сказал:

– Шкандыбайте мыть котелки.

По сравнению со влажностью и ароматами, царившими в умывальнике, в столовой было свежо. Сухраб, явно уже на взводе, первым ринулся внутрь. Войдя следом, я старательно выбирал место, куда поставить ногу, вглядываясь в клубы пара. В свете тусклой лампы я увидел, как Сухраб сует котелок под струю одного из множества открытых кранов, роняет котелок в грязную раковину и отдергивает руку.

– Да что ж такое-то? Заколдованное здесь все что – ли?

Все краны торчали из одного и того же бака. Из всех кранов бежал кипяток.

Минут через семь мучений, кое-как отмыв котел от каши, я выскочил на улицу и двигался по инерции еще несколько метров, когда меня остановил голос медички.

– Стоя-а-ать, боец! Котелок к осмотру.

Опешив от необычной команды, протянул ей котелок. Надежда Васильевна, не вставая с кресла, поглядела внутрь, затем на ощупь нашла в кастрюле половник, зачерпнула и плеснула в котелок порцию раствора.

– С-спалас-с-скивайте, товарищ младший сержант, дабы не обдристаться.

РМТО логично располагалась невдалеке от столовой и занимала двенадцать палаток, в то время, как первые четыре строевые роты – по шесть. Исходя из этого можно было предположить, что материально-техническое обеспечение такого аттракциона, как 358-й отдельный батальон оперативного назначения (он же – в/ч 6776), дело, мягко говоря – хлопотное.

Пост дневального в РМТО являл собой воплощение рекомендации устава гарнизонной и караульной службы – торчащий из песка столб с зонтиком из плащ-палатки, и полочкой для телефона полевой связи.

– Герасим, где ты проведываешься? Я обоссусь сейчас!

– Первый раз что-ли? Где старшина?

– А ты догадайся с одного раза!

Каптерка была в палатке поменьше взводной, и полога ее в землю закопаны гораздо глубже, и на двери – петли для амбарного замка. Форт Нокс – не иначе. КХО 2 2 комната хранения оружия – в такой же точно палатке рядом – защищена от несанкционированного проникновения попроще. Правда второй дневальный с автоматом стоит аккуратно посередине.

На старшину мы произвели впечатление лишь тем, что были одеты в милицейскую форму. Когда он узнал, что судьба наша (то есть, кто из нас в какую роту попадет) еще не решена, – пьяно заулыбался.

– То я уж было думаю: где на вас камуфляж возьму? На кой ляд вы нужны, такие клоуны – милиционеры, гы – гы – гы!

Чтобы надежно обеспечить себе спокойный сон, старшина поинтересовался:

– Повара, связисты – есть?

Не получив никакого ответа, развернулся с явным намерением вернуться к прерванным занятиям.

– Старшина, а куда класть-то их?

– Герасим! Не тупи. Кто у нас в ночь на посту?

– Связь.

– Еще вопросы?

– Так связистов в ночь пятеро ушло, а этих – десять!

Ротные старшины в любых войсках – это как отдельная каста. Не суть даже – в каком звании человек попал на эту должность, хороший старшина или плохой, щедрый или, что гораздо чаще, прижимистый. Старшина очень многое знает и может. Старшина всегда мыслит иными категориями. На должности старшины любой военный пропитывается какой-то житейской мудростью с неотъемлемым армейским колоритом.

Вот и в этот раз старшина РМТО ответил ефрейтору Герасименко кратко, но емко.