Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Перекрывая многоголосье дамских взвизгов, миниатюрный пистолетик хлопнул второй раз, третий, четвертый.

Принц Яков, не моргнув глазом, стоял и смотрел старшему помощнику в глаза. Странно — на губах его мелькнула удовлетворенная усмешка.

В следующую секунду очнувшийся стражник-инсургент прыгнул на помощника и сильным ударом выбил у него пистолет. Капитан Фаррагут, словно не веря своим глазам, прогудел низким басом:

— …Густав, вы спятили! В чем дело?!.. — но принц остановил его, подняв ладонь.

— Не удивляйтесь, капитан. Вот истинный творец заговора. Мне доподлинно известно от Софии, что именно он организовал эти злосчастные гастроли для нашей незадачливой примадонны; наверняка именно он нанял в качестве временных стюардов подозрительно сплоченную компанию трансильванцев — делая вид, что не заметил, как они стремятся пробраться на борт за своей предводительницей. Не удивлюсь, если выяснится, что лишь с его попустительства сюда попало оружие, с помощью которого они устроили мятеж.

— Это правда? Отвечайте, фон Кёмниц!

Старпом не снизошел до ответа на угрожающий рык капитана. Его черный от ненависти взгляд неотступно сверлил принца. Но на белоснежном мундире не выступило ни капли крови.

— Почему?.. Я не мог промахнуться!.. А, проклятье!..

Наклонившись, он подобрал с натертого паркета еще курящуюся дымком стреляную гильзу, но больше ничего сделать не успел — один из трансильванцев-стюардов навалился на него и заломил руки за спину.

— Ты поняла теперь? — Яков снисходительно бросил онемевшей от неожиданности Софии. — Вот кто играл тобой, намереваясь устранить меня твоими руками. Воспользоваться мстительностью горячих трансильванцев — ловкий ход, не правда ли?

— Но… но зачем это могло понадобиться старшему помощнику? Мы, трансильванцы, ненавидим Тюдоров, но он?.. — растерянно спросила инсургентка.

— Не столько помощнику, сколько тем, кто стоит за его спиной. Осмелюсь предположить, что некоторым влиятельным лицам в Сенате крайне не по душе мысль, что граждане Либерии могут начать сравнивать их бездарное правление с теми временами, когда у руля стояли куда более ответственные правители, за дела своих рук отвечавшие собственной честью и кровью!

По зале пронесся восхищенный ропот — публика по достоинству оценила отвагу принца. Послышались приветственные возгласы, потом аплодисменты. Яков благосклонно улыбнулся, поклонился, и обернулся к бледной Грегорике, которая молча наблюдала за представлением.

— С тобой все хорошо? Прости, милая сестрица, я не предполагал ничего подобного и не сумел предотвратить это безумие. Надеюсь, теперь ты поверишь, что я никогда не желал тебе зла.

— Видеть, как ты рискуешь, чтобы защитить меня… действительно необычно. Тебя просто не узнать, — секунду помедлив, ответила принцесса со странной неуверенностью в глазах. — Хотела бы надеяться, что это перемена к лучшему.

— Боже мой, Грегорика, ты так жестока! Все, что мне нужно, чтобы ты поняла — я искренне люблю тебя.

— Ты не представляешь, как трудно в это поверить. Особенно, если вспомнить историю наших отношений, — покачала головой принцесса.

— Давай поговорим об этом позже, хорошо?

Принц повернулся к трансильванцам, неуверенно опустившим оружие, и громко заявил:

— Итак, вы видели, что вас ввели в заблуждение. Готовы ли вы продолжать, когда узнали, что ваша предводительница завела вас в западню, и вы пляшете под чужую дудку? Или прислушаетесь к гласу рассудка? Я предлагаю вам прощение при условии, что вы поможете обезвредить истинного заговорщика, который не только обманул вас, но и подверг опасности всех пассажиров и команду. Ваше слово?

Рослый стюард, который раньше конвоировал принцессу, как-то беспомощно осмотрелся по сторонам. На его лице выступили капельки пота, и, казалось, в следующую секунду от мыслительных усилий из ушей повалит дым. Принц выждал еще мгновение, потом вдруг сделал резкий короткий жест, словно приглашая собеседника выступить. Трансильванец вздрогнул, как будто что-то вспомнил, торопливо опустился на колено и положил "томпсон" на паркет к ногам Якова.

— Господарь Яков, ей-бо, не вели казнить, вели миловать! Мы-то люди простые, недалекие — кто ж знал, что эдак заковыристо выйдет. Ох, и впрямь не на того, кого надо, мы злость копили — простите великодушно! И это… значит… — стюард запнулся, словно забыв, что нужно делать дальше. Испуганно осмотрелся и уставился на принца, словно ожидая подсказки. Тот почти незаметно указал подбородком в сторону певички.