Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

— И можно ли обвинить Максимилиана в том, что он сознательно не позволял эмигрантам вернуться на родину? Нет! Согласно завещанию отца он возглавил Карантинную комиссию, задачей которой стало возродить погибший континент. Вы знаете, как опасно было вступать на эту землю?! Сколько ученых погибло от остаточных разрядов? Сколько трудов было положено, чтобы не допустить распространения эпидемий? Как твердо Максимилиан стоял на страже, не допуская, чтобы мародеры разграбили культурные сокровища? Не его вина, что эта земля так и не стала безопасной. Кроме того, я со стыдом вспоминаю, как недостойно повели себя его последователи, позволившие расхитить то, что сохранил мой дед. Еще отвратительнее думать об этом, помня, что это сделали те, кто ныне правят нашей страной. Думаете, я спокоен, когда вижу, что стало с Либерией, которую мой прадед вручил представительской власти полвека назад? Мое сердце требует справедливости, так же как и ваши! Обладай я властью что-то изменить, разве не воспользовался бы возможностью восстановить справедливость?! Вы знаете, как больно мне видеть, как лишившиеся родины честные люди заблуждаются — нет, более того — как их обманывают беспринципные политиканы!

Праведный гнев и сила, переполнявшие речь принца, заставили трансильванцев опустить глаза. Обернувшись к Софии, принц насмешливо прищурился.

— Мне жаль даже вашу неуклюжую предводительницу, взомнившую о себе слишком много. Она может считать, что сама придумала этот план, но на самом деле его вложили ей в голову. И те, кто это сделал, намеревались цинично использовать вас, и выбросить, как бумажную обертку.

— Лжешь!.. Это был мой собственный план! — топнула трансильванка. — И ты заслужил, чтобы тебя обманули… да ты и сам обманывал меня! Ты притворялся, что ничего не знаешь, а сам!..

— Неужели? И никто не подсказывал тебе, как лучше втереться ко мне в доверие и как попасть на борт "Олимпика"? Неужели ты такая опытная инсургентка, что проделала все это самостоятельно?

— Не твое дело!.. — крикнула София со слезами в голосе, но на ее лице явственно мелькнуло мучительное колебание, словно она что-то вспомнила. — …Стой, так ты заметил… и все это время… ты тоже притворялся?! Мерзавец!

Трансильванская инсургентка подняла свой короткий браунинг, целясь в принца. Но ее рука так дрожала, что было очевидно — она не попала бы, даже если бы и нашла в себе силы нажать на курок.

Принц бесстрашно продолжал:

— Изображая несуществующую любовь ко мне, ты вряд ли имеешь право требовать взаимности, не так ли? Но я не виню тебя, София. Ты лишь орудие заговора, игрушка в руках гораздо более коварных и подлых людей. Ты запуталась, и запутала своих бедных соотечественников. Видит бог, уж они-то точно не заслужили такой судьбы. Верно? — Яков вдруг в упор взглянул на стоявшего перед ним стюарда.

Тот вздрогнул, сглотнул, и неожиданно бросил об пол свой тяжелый "Томпсон". Оружие с грохотом покатилось по паркету, заставив зрителей вздрогнуть.

— А будь я проклят, если он не прав! Изначала все плохо пахло, да только теперь ясно, как нас водили за нос!

— О чем ты, Тодор? — повернулась к нему София.

— Госпожа маэстрина, ваша воля, но ведь и взаправду вели за ручку, как по маслу! Не зря ж мы диву давались, что даже сундучки не велели открыть, когда на борт запускали! Ясно дело, оружие мы прятали не там, но то ж, выходит, неспроста. Думалось — мы хитрецы, а похитрее нас нашлись!

— Что ты мелешь?! Я все устроила, чтобы мы незаметно оказались здесь, чтобы нас никто не заподозрил… — София вытаращила глаза, но трансильванец, почему-то снова оглянувшись на принца, прервал ее.

— Ваша милость, поведать вам не успел! С час назад, когда мы со Фрумосом пробрались в трюм, достать, значит, оружие и на тележки погрузить, я доподлинно видел! Этот вот старший помощник, фон Кёмниц, возьми, да и открой наш тайник в ящике с бельем-то! — развел руками стюард. — Думалось, подымет тревогу и вызовет караул, а он прям ни слова, прикрыл обратно да и пошел по своим делам. Как и ни в одном глазу!

— Не… не может быть…

Лицо Софии залила бледность, она обернулась к высокому и тощему старшему помощнику капитана, на которого все это время никто не обращал внимания, даже инсургент, который должен был бы караулить обезоруженных офицеров…

Тот же вдруг шагнул вперед, протянул длинную руку и без труда выхватил у нее из руки браунинг. Взгляды всех присутствующих скрестились на нем, но помощник, не глядя по сторонам, с неожиданно ожесточенным выражением лица вскинул пистолет и выстрелил в принца.