Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Мои мысли прервал раскат донесшегося справа орудийного выстрела. В воздухе над башней танка шурхнуло, и я увидел, как порыв ветра взметнул волосы Грегорики. Далеко слева жалобно зазвенело сыплющееся стекло.

— Фары!.. — ударил в наушниках выкрик Брунгильды.

Совершенно автоматически, не успев задуматься, я щелкнул тумблером, и купол затопила темнота. Путеводная фигурка принцессы растаяла в ней без следа, и я торопливо зажал тормоза.

— Снаружи?.. — уточнил я.

— На фундаменте, справа, — ответила через ТПУ Брунгильда, и над головой загудела поворачивающаяся башня.

— Заметили наши фары, понятно. Но теперь им ничего внутри не разглядеть, если…

Я не договорил — прожектор вспыхнул за внешним стеклом, мазнув тонким лучом по висящим в пустоте гидропонным корзинам. В ответ тут же оглушительно ударила наша пушка. В темноте вздулся огромный огненный пузырь раскаленных газов, брызнули длинные искры недогоревших пороховых макаронин. Луч мгновенно погас, но непонятно было, попала Брунгильда во вражеский танк или нет. Лишь там, куда она целилась, в стекле возникла слабо светящаяся звездообразная пробоина.

— Есть?.. — с надеждой спросил я.

— Неясно, — ответила телохранительница. Немного помедлив, честно добавила: — Нет, не попала.

— Жаль. Черт, танк, как канатоходец, да еще и снаряды летают. И так и так нехорошо. Ну, что делать… — я высунулся и заорал, стараясь перекричать гул двигателя: — Госпожа Госпич! Залезайте с девочкой в танк, снаружи опасно! Только не по краю!

Через минуту они обе смутными тенями вынырнули из-под переднего листа — выбрали самую безопасную дорогу, под днищем. Принцесса опять помогла им забраться на броню. Пропустив обеих внутрь, я высунулся и спросил:

— Так как, ползем дальше?

— Ничего больше не остается, — ответила Грегорика. — Видите меня? Можете рассмотреть сигналы?

— С моей стороны было бы просто неприлично вас не рассмотреть, ваше высочество, — с чувством ответил я. Внутренний голос немедленно поддакнул:

"Недооценивает, недооценивает себя наше прекрасное высочество. О боги, эти длинные стройные ноги, словно светящиеся в темноте!.. Я разгляжу с расстояния в милю с зажмуренными глазами. А ты?"

"Будто сам не догадываешься. Конечно, я тоже", — признался я.

"Может быть, это она так кокетничает? Не может же не догадываться о впечатлении, которое производит на мужчин, — продолжал ехидствовать внутренний голос. — А если действительно не догадывается, то остается признать ее слегка глуповатой".

"Сам ты глуповатый. Она с этим живет девятнадцать лет. Нельзя же помнить каждую секунду. И делать ей больше нечего, как со мной кокетничать. А вообще — отвянь, мне некогда".

"Но случая полюбоваться ты все равное не упустишь, так"? — проницательно заметил собеседник, прежде чем заткнуться.

— Тогда за мной! — крикнула Грегорика и, призывно расставив руки ладонями ко мне, попятилась дальше по эстакаде.

Это было жуткое путешествие. Справа и слева простиралась пустота, и теперь, погасив фары, я не мог различить даже края эстакады. Подозрение, что танк немного забирает влево, полностью подтвердилось: на протяжении ста ярдов пришлось по команде Грегорики трижды выправлять курс, притормаживая правую гусеницу. Каждый раз верхние ветви гусениц нависали над пустотой, танк грузно покачивался, и все внутри меня замирало. Если бы не принцесса, хладнокровно и четко семафорившая — вправо-влево-прямо, мое слоновье хождение по канату могло бы закончиться быстро и печально.

Ослепленные светом фар и вспышками выстрелов глаза снова привыкли к темноте, и выяснилось, что тьма внутри купола не такая уж и кромешная. Красные отсветы пожаров, мечущиеся по стеклам снаружи, позволяли рассмотреть контуры эстакад, пандусов, платформ и бассейнов, но внизу все так же плескалось озеро тьмы.

Мы миновали первую платформу, где слегка перевели дух, и двинулись дальше, по такой же узкой эстакаде, ведущей прямо, к гипоцентру купола. Там на разных уровнях пересекались несколько эстакад, над которыми нависала платформе несколько большего диаметра. Примерно на полпути дорогу преградила брошенная на рельсах вагонетка. Принцесса осторожно обошла ее сбоку, а я подвел танк вплотную и, упершись углом лобового листа, осторожно дал газу и надавил. Судя по всему, реборды оказались блокированы тормозами, так как вместо того, чтобы послушно и аккуратно сдвинуться по рельсам к следующей платформе — на что я и рассчитывал — высокая вагонетка вдруг приподнялась одним концом, покачалась, отчаянно скрипя, повалилась набок и с грохотом рухнула через край эстакады вниз.