Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

— Ничего, — Грегорика вдруг прикоснулась к моей руке — всего на секунду, но не выбирая более-менее чистое место на обшлаге мундира. Я не смог понять, что значила печальная улыбка, почему-то скользнувшая по ее губам. — …Напротив, так я начинаю лучше понимать вас.

— Да что там понимать? — я смущенно пожал плечами. — Прекрасно знаю, что не могу считаться приличным студентом высшего учебного заведения. Алиса права, когда обзывается грубым мужланом.

— Уверена, она не всерьез, — утешила принцесса. — Кроме того, это не так уж и плохо. Мне, наоборот, в последнее время казалось, что джентльмены несколько… м-м-м… как бы это сказать — размягчились? Хорошие манеры это далеко не все, что хотелось бы видеть в мужчине, поверьте.

— Может быть, вы и правы, — согласился я. — По сравнению с суровыми воинственными дедушками мы просто лопоухие гимназисты.

— Не все, я бы сказала, — покачала головой принцесса, — Да, кстати! Я ведь как раз хотела спросить о судьбе дневника вашего деда…

— Не волнуйтесь, ваше высочество, вот он, — похлопав по карману, я поднял торжественно руку. — Клянусь, что не расстанусь с ним ни за что на свете, буду беречь, как счастливый талисман! Представляете, он спас мне жизнь и позволил продержаться до того момента, как появилась ваша прекрасная валькирия. Не прихвати я его с собой в трюм, во мне торчало бы добрых шесть дюймов стали.

— Правда?.. Рада… рада это слышать, — она подняла брови, словно в легком замешательстве. — Наверное, это действительно добрый знак. Но вы не думали, что теперь дневник может стать для нас еще важнее?

— Действительно, совсем забыл. Мы же свалились примерно в тех местах, где проходила экспедиция императора Траяна. А!.. Ведь дедушка Гойко описывал дорогу от побережья к столице. Вдруг у нас получится найти его маршрут, чтобы выбраться?

— Вот видите! Мне тоже что-то подобное пришло в голову, — принцесса чуть смущенно наклонила голову. — Тогда, может быть… вы позволите мне посмотреть?..

— Конечно! Простите, что не подумал сразу!.. — хлопнув себя по лбу, я вынул теплый алюминиевый корпус из-за пазухи, открутил винты и протянул ей. — Вот, прошу.

Принцесса провела пальцем по вмятине и осторожно раскрыла крышку.

— Какой прочный…

— Дед специально заказал, чтобы выдержал огонь, воду и медные трубы. С водой ведь и в самом деле получилось — бумага не промокла, даже когда мы полоскались под плотиной.

— Почерк действительно уникальный, как вы и говорили… — с досадой проговорила принцесса, пробежав глазами первую страницу. — Но ваш дед, по крайней мере, не прибегал к сокращениям. Хоть это обнадеживает…

Грегорика спрыгнула вниз, присела у костра и погрузилась в чтение, морща лоб и шевеля губами в попытке разгадать каракули моего предка, а я вернулся к своим делам, подтягивая ослабшие ремни генератора.

— Впереди земля!

Раздавшийся из динамика голос наблюдателя, сидевшего в "вороньем гнезде" наверху сигары дирижабля, заставил меня подняться с койки и выглянуть в коридор. Поскольку офицерская каюта, в которую упихали моих разведчиков, находилась в передней части гондолы, в двух шагах от ходовой рубки, я счел уместным пройти эти шаги до двери и заглянуть туда.

На усталых лицах вахтенного офицера, рулевого и радиста играли зеленоватые отблески переливающихся во всю ширину небосвода полотнищ северного сияния. Погасив звезды, странные и жуткие огни двигались в замедленно-гипнотическом ритме, заставляя жмуриться и моргать. Наверное, было бы еще страшнее, если бы не гул моторов — я мог бы поклясться, что этот ритм вызвал бы и слуховые галлюцинации сродни тем, что с которыми мне доводилось сталкиваться в Арктике.

Ровные ряды катящихся внизу черных океанских валов не давали зацепиться взгляду, отчаянно ищущему хоть какой-то неподвижный и прочный визуальный ориентир. Поэтому неровная зубчатая полоска берега, на глазах вырастающая из-за горизонта и отделившая переливающийся призрачными цветами небосклон от океанских вод, вызвала облегченные вздохи. Это было атлантическое побережье материка, хотя до Гардарики оставалось преодолеть еще более пятисот миль — впереди лежали берега Галлии. Силуэт возглавляющего кильватерную колонну "Инвинсибла" темным пятном маячил примерно в миле прямо по курсу.

Переведя взгляд с обзорных окон во внутреннюю часть рубки, я не сразу разглядел в полутьме массивную фигуру, осевшую в командирском кресле у задней стенки. Тусклые блики временами высвечивали высокий квадратный лоб с залысинами, тяжелую волевую челюсть, мрачно сведенные брови. Император медленно, словно нехотя, поднял глаза.