Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Второго удара доска не выдержала и переломилась, брызнув угольками по сторонам. Отважная принцесса кинула обломок в мокрицу и склонилась над Брунгильдой, торопливо пытаясь расстегнуть ремешок кобуры на ее бедре. Это я видел краем глаза, уже прыгая с платформы вниз. В руках, неведомо откуда, оказалась метровая стальная труба — кажется, рукоятка от закрепленного на гусеничной полке домкрата.

— Сейчас, я его задержу!!! — прокричав это, я кинулся мимо Грегорики и с размаху приложил чудище железкой. Труба завибрировала в руках, едва не вырвавшись — словно я врезал по столетнему дубу. Мокрица же, казалось, вовсе не заметила удара. Скребя коготками по рельсе, она поползла дальше. Обходит с фланга? Вот черт, хитрая какая!

Попятившись, я неожиданно споткнулся о второй рельс и грохнулся назад, под ноги Грегорике. Она уже вытащила "парабеллум" и, напряженно сдвинув брови, целилась, держа оружие двумя руками. За ее спиной Брунгильда, сжимая в руке обнаженную шпагу, силилась подняться, но ноги ее не слушались.

— Стреляйте же, стреляйте!.. — истерически вопила Алиса, уже успевшая забраться на крышу танковой башни.

— Предохранитель, предохранитель!.. — вторил я. Но выстрела не было.

Грегорика проводила стволом проползшую, как ни в чем не бывало, мимо нашего костра мокрицу, прицелилась во вторую, целеустремленно двигающуюся по следам товарки, совершенно не обращая внимания на нашу панику и беготню, и не проявляя ни малейшей враждебности. Так и не нажав на спусковой крючок, принцесса опустила пистолет, глядя, как мокрицы подползают к подплывшей кровавой жижей туше мертвого мечехвоста. Потыкавшись в бессильно откинутую громадную клешню, они, будто потеряв ориентацию, завертелись на месте, натыкаясь друг на друга. Одна из мокриц обползла тушу вокруг, снова ткнулась в ногочелюсти чудовища, и замерла, словно в трансе. Две другие бесцельно поползали вокруг, а потом скрылись в темноте. Скрип и шорох коготков удалился в сторону головы состава и утих.

— К-как это понимать? — заикаясь от все еще бушующего в крови адреналина, вопросил я. — Нами пренебрегают?.. Считают недостойными даже того, чтобы скушать на завтрак? Какое унижение!

— Ну тебя, Золтик, — ответила Алиса, слезая с танка. — Я бы тебя тоже есть не стала, даже если бы вышла замуж в племя каннибалов. Оскомину набьешь, как лимон. И вообще, что за свинство — мы все перепугались до смерти, а ты опять паясничаешь, вместо того, чтобы утешить.

— Я тоже напугался. Видала, треснул мокрицу железякой, а ей хоть бы хны. Обидно даже.

— Получается, они не на нас нападать собрались?

— Похоже на то. Может, они и вовсе не хищные, а травоядные. Смотрите, никаких клешней. В самом деле, вылитая мокрица.

— Но большущая! Она же крупнее овцы, да? И что она тут делает? Зачем приползла к дохлому клопу? — из немного успокоившейся Алисы вопросы посыпались один за другим.

— Меня спрашиваешь? Я не энтомолог. Раз не лезет к нам кусаться, то и черт с ней.

Грегорика вернула пистолет телохранительнице и пристально всмотрелась в замершую мокрицу. Потом задумчиво сказала:

— Сначала я подумала, что это еще не выросший мечехвост, но они совсем не похожи.

— А личинки часто не похожи на взрослое насекомое. Ползет такая склизкая пакость, потом линяет, сбрасывает шкурку и раз — полетела бабочка-красавица.

— Возможно. Но это… существо один в один как то, за которым мы шли по лестнице — что вылупилось внизу. Едва ли ошибусь, если предположу, что мокрицы вырастают из тех личинок.

— А ведь и в самом деле. И их уже три штуки набралось — видать, стадами тут носятся. Вопрос в том, почему они не боятся нашего хищного знакомца? Глядите, — указал я, — будто в пасть к нему старается залезть. Мокрица-самоубийца.

Мимо прошлепали босые ноги. Мы проводили удивленными взглядами Весну, как ни в чем не бывало направившуюся к мокрице, замершей под носом у дохлого мечехвоста. Поправив очки, она наклонилась, рассматривая сегменты панциря мокрицы.

— Так и есть. Смотрите, здесь тоже номер. Меньше размером, но виден совершенно отчетливо, — со странным удовлетворением отметила она.

— И какой же номер?

— Ноль ноль три, семьсот пятьдесят четыре, ноль девяносто два, триста шестьдесят три, ноль девятнадцать. Добавлено шесть разрядов.

— Добавлено… вы имеете в виду, что начало кода такое же, как у этого, большого? — осенило меня.

— Именно так. И то, что здесь на шесть нолей больше, должно значить что-то… что-то очень важное, — продолжила Весна.