Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

— Вы нашли зажигалку? — поинтересовалась Грегорика, которая тоже не теряла времени даром: вытащив закрепленную в нише башни аптечку, продезинфицировала и перевязала ободранные локти и колени Брунгильды. Та порывалась что-то делать, хотя ее ощутимо шатало, но под давлением принцессы все же неохотно прилегла на брезент рядом с Софией и закрыла глаза, обведенные синяками. Сотрясение явно давало себя знать.

Закончив с растопкой, я поднял глаза на Грегорику.

— Нет, ваше высочество. Но теперь это не проблема.

— Вы собираетесь снова поджечь порох? Но в фонаре осталась всего одна лампочка, а совсем без света здесь, в тоннеле…

— Лампочки не потребуются, — прервал я, копаясь в сумке с инструментами, прихваченной у несчастного электромонтера.

— Как же тогда?.. А-а, думаете высечь искру железом! — с интересом предположила она.

— Тоже нет. Искрой можно поджечь разве что трут. Зато вот так, смотрите…

Вытащив пассатижи, я зажал в них небольшой гвоздь от ящика, взял оттуда же молоток и присел рядом с рельсами. Уложив гвоздь на рельс, покрутил в воздухе молотком и принялся часто и сильно стучать им по гвоздю.

Легкий молоток мелькал так, что расплывался в воздухе, частый звон бился в уши, один отзвук не успевал сменить другой. Прошла пара минут, и гвоздь, уже слегка расплющившийся, вдруг засветился красноватым оттенком. Механическая энергия перешла в тепло, раскалив сталь, и сунутый в сухие щепки гвоздь мигом заставил их затрещать и заняться живым огнем. Я отер пот со лба, бросил молоток и сжал-разжал закостеневшие пальцы.

Принцесса захлопала в ладоши.

— Удивительно! Никогда не слышала о таком!

Ее искреннее восхищение заставило меня покраснеть.

— Да ничего особенного, многие кузнецы умеют разжигать горн гвоздем. В общем-то, это даже не полезный навык, а так, трюк на публику.

— Но где вы ему научились?

— Однажды пришлось почти две недели просидеть в кузнице. Правда, это было давно, три года назад назад.

— Когда вам было шестнадцать? Но ведь вы… из дворянской семьи. Как так могло получиться?

— Мой отец — геолог, служит в Императорской горной комиссии, но сейчас в основном занимается археологией. Начал таскать меня в экспедиции лет с пяти, когда разошелся с матерью. Она была слаба здоровьем, сидеть со мной не могла… и не очень хотела. Вот так и получилось. Я много чего повидал, о чем не жалею, конечно. А тогда… я простудился, и отец оставил меня в лагере партии, разбитом на уединенной таежной заимке. Там была кузница, кузнец — добрый бородатый дядька… и его племянница. Дождь лил беспрерывно две недели, делать было нечего… ну, почти. В общем, за это время я стал заправским подмастерьем. Если вам потребуется наделать гвоздей и подков, починить кирку или закалить новые зубила, смело обращайтесь, ваше высочество.

— Обязательно, — улыбнулась она. — Теперь даже жаль, что мое собственное детство было слишком рафинированным. Выбор вещей, которым я могла научиться, был намного уже.

— Учиться никогда не поздно, не переживайте.

— Наверное… наверное, да.

— Вот сейчас мы вместе поучимся занятному ремеслу кулинара.

— Кулинара? Но какой может быть кулинар без продуктов? Это ведь не дома, где можно позвонить поставщику и заказать. Кто же их тут доставит?

— Наш с вами меткий выстрел, ваше высочество.

— Выстрел? Постойте, вы же не имеете в виду?..

Расширив глаза, она начала поворачиваться туда же, куда смотрел я.

— А что? Крабы, которых нам в полярной экспедиции приносили инуиты, на вкус были отменными. Кто сказал, что это насекомое? Запишем нашего гада в царство членистоногих и воздадим ему должное. Как вы на это смотрите?

Судя по легкому зеленоватому оттенку ее лица, принцесса не разделяла такого вольного подхода к биологической классификации.

— Я… я… не знаю, как смотрю. Вы дозволите определиться с отношением чуть позже?

— Безусловно. Да, сейчас смотреть необязательною. Чтобы не потерять аппетит.

Она сглотнула и послушно отвернулась. Я же, подняв топор, обошел танк и направился к поверженному противнику.

В самом деле, чего тут стесняться? Краб как краб, эка невидаль.

Чтобы отделить одну из членистых ножек, пришлось поработать топором минут пять — панцирь оказался крепким. Тем не менее, я не собирался сдаваться. Наконец, утерев трудовой пот и кровавые брызги, я поднял вырубленный кусок толщиной в мою собственную ногу. С торцов толстой роговой трубы выглядывало плотное розовое мясо, действительно напоминающее крабовое. Хорошо, потому, что я действительно опасался найти внутри какую-нибудь черную насекомью дрянь. Хотя, с другой стороны, едят же сушеных кузнечиков? Акрид? Со вчерашнего обеда во рту маковой росинки не было, и живот подтянуло к позвоночнику — так стоит ли привередничать и воротить нос?