Александр Паваль - Путешествие в 16-ю республику. Авантюрно-приключенческий роман

– Ошибка, говоришь? – Серега снял «Зенит» с плеча. – Вся наша жизнь, может оказаться ошибкой. Ну-ка, щелкни меня около этого деревца.

Я установил диафрагму, высчитал выдержку и поймал своего друга в прицел видоискателя.

– Внимание!

Серега принял позу беспечного путешественника.

– Пивная!

– Какая пивная?

– За твоей спиной – пивная! – радостно провозгласил я.

– Так нажми затвор и – вперед!

Мы мирно потягивали пиво на утреннем солнышке.

– Хорошо! – протянул Серега, сделав несколько глотков янтарного напитка.

– И, что самое интересное, никакой очереди, – добавил я, оглянувшись по сторонам.

– Цивилизация…

– Да… – я задумчиво посмотрел на окружающий ландшафт. – Вот у нас, в Краснодаре, жил один ветеран. Старый был. Еще Ленина видел. И каждый день после обеда ходил пивка попить. Знаешь, бочка у Колхозного рынка стояла, на повороте трамвая?

– Ну… – кивнул Серега.

– Много лет ходил. Пиво тогда двадцать две копейки стоило. Но годы берут свое, и собрался старикашка помирать. А коммунист был – до мозга костей. Верил в светлое будущее, на демонстрации ходил, не то, что некоторые… И вот пьет он как-то свое «Жигулевское» и задумался: «Что ж, я так и помру, а коммунизма не увижу? Как же так! Сражался, работал, строил это самое, светлое будущее, и на тебе! Кто-то увидит, а я нет?» И решил он устроить коммунизм на отдельно взятой территории.

Пошел на утро в сберкассу, снял все деньги и приходит к своей пивной точке.

– Маша, сколько стоит бочка пива? – спрашивает старикашка продавщицу.

– Да ты что, Степаныч! Ты же столько не выпьешь! Или свадьба у тебя? – подначивает старика тетя Маша.

– Да какая там к черту свадьба! Сколько, говорю, бочка стоит?

– Рублей пятьсот.

Отсчитал Степаныч пять сотен, протягивает продавщице.

– Сегодня всем бесплатно наливай!

– Видать у тебя случилось что? – спрашивает сердобольная тетя Маша.

– Ты наливай, давай, а деньги не бери, уплочено. Хочу посмотреть, как люди при коммунизме жить будут. – И отошел сам в сторонку с кружечкой.

Минут через пять весть о том, что на углу пиво наливают бесплатно, разнеслась по базару. Через четверть часа стали подъезжать с баллонами и канистрами. Кого похлипче – выкидывали из очереди, друг у друга рвали рубашки, особо нахальным били морду. Трамваи стали, так как толпа заполонила пути и не желала сдвигаться с места. Все друг друга посылали к матери, в том числе и вагоновожатую, которая с подножки трамвая злобно кричала: «Что б вы все обоссались, сволочи!»

Наконец, приехала милиция. Бочку закрыли, толпу разогнали, а тетю Машу и старика увезли в участок. После объяснений продавщицу отпустили с условием, что уберет сегодня бочку с угла. Старика же заставили писать объяснительную и пытать: с какой целью он устроил провокацию?

А старик сидел в душной милицейской комнате, захмелев от выпитого пива, и тихо бормотал под нос:

– Вот он какой, коммунизм, оказывается!

Еще целую неделю, каждый день народ приезжал с утра пораньше занимать очередь за дармовым пивом на угол Колхозного рынка. Только бочка больше не появлялась.

Старика же оштрафовали на пятнадцать рублей, но в КПЗ не посадили. Все ж таки ветеран и коммунист старый был.

– Да… – протянул Серега. – Коммунизм – это как горизонт: к нему приближаешься, а он удаляется. Повторим?

– Согласен. Теперь я угощаю.

Где-то вдалеке послышались звуки оркестра. Они, то расплывались неясной мелодией, то пропадали в пустоте парков и улиц.

– Похороны? – я вопросительно посмотрел на Главного.

– Думаю, демонстрация.

– Ах, да, конечно! Мне показалось, играют что-то траурное.

Музыка приближалась, и уже угадывалась мелодия «Забытых вальсов» Листа. К проезжей части улицы начали подтягиваться люди. Подходили в основном женщины: бабушки, мамы, тетушки. Они несли или вели за руку своих внуков, детишек, племянников. Взглянуть на шествие решили и несколько мужчин преклонного возраста.

Из-за серых деревьев показалась колонна. Впереди выступал оркестр медных инструментов. За ними шли два знаменосца с флагами Болгарии и СССР, а также передовая группа ответственных болгарских работников. Следом, не соблюдая ни малейшей рядности и строя, двигалась толпа демонстрантов. Кое-где виднелись портреты Живкова и Ленина. Карл Маркс присутствовал в двух экземплярах, его соратник Энгельс – в одном. Никаких других праздничных атрибутов, то бишь, флажков, воздушных шариков и красных гвоздик, у собравшихся не наблюдалось.