Олег Пряничников - Игра длиною в жизнь. Юмор, сатира

– Стоп! Что-то я окончательно ничего не пойму. Вы про что?

– А вы?

– Вы кто?

– Учитель.

– Чего?

– Труда, трудовик я, трудовик школы №5. Да вот же оно! Н2ОСО4! Ну, здравствуй, моя любимая колбочка, мой спиртик. А вам – до свидания. А – мой халатик. Кстати, хозяйка сего помещения, Клавдия Михайловна, должна скоро вернуться, у них педсовет. До свидания, дорогие радиослушатели! Всё, я линяю…

Мои дети виноваты —

оторвали мишке лапу.

Всё равно его не брошу,

в нём, зашитые мной грОши.

Доигрались мои дети —

треск бачка был в туалете.

Его склею с чувством, с толком,

в том бачке таится водка.

Эти дети, так их так,

замарали мне пиджак.

Сам почищу его ваткой,

в нём заначка за подкладкой.

То не дети, ураган!

Разбомбили весь чулан.

Полки я поправлю быстро,

на них брага – восемь литров.

Дети-дети, лапочки

три разбили лампочки.

Заменить, желанья нет,

проку в люстре – только свет.

Надумал Иван-царевич жениться и отправился он себе невесту искать.

Вот идёт Иван-царевич лесом, вдруг видит – избушка с окошком на курьих ножках стоит, нет, вру, на хорошеньких ножках стоит, как говорится: от ушей ножках.

– Оп-паньки! – удивился Иван-царевич, рассматривая ножки. А они явно девичьи – не волосатые, без варикоза, в туфлях на высоком каблуке.

– Эт-то что за чудо?! – продолжает удивляться Иванушка, шапчонку на затылок сдвинув.– Это, а где это, ну, что до ног?! А?! Избушка?! Не верю я в симбиоз дерева с девичьими ножками на высоком каблуке. Избушка! Ты говорить можешь?!

– Могу, – отвечает избушка ангельским голоском.

– Ну?

– Гну! Здесь это, в избушке, что до.

– Хе. А зайти в тебя можно, избушка?!

– Это зачем?

– Как это зачем? Посмотреть! Такие ножки. Наверное, и всё остальное, что до ног, тоже прелесть. Если так – женюсь, ей богу, женюсь.

– Точно женишься?

– Папой-царём клянусь!

– Тогда заходи.

Заходит Иван-царевич в избушку, а там… мать-перемать. А там баба-Яга по пояс своей дряхлостью в пол вросла. Низ, значит у неё хорошо сохранился, а вот верх…

Стоит руки -в- боки и улыбается своим беззубым ртом – ужас!

Иванушка метнулся было обратно к двери – фиг! Двери не открыть простому человеку, и окошко жалюзи алюминиевые наглухо зашторили – сами, без чьей либо помощи.

– Оп-паньки! – противным голосом проскрипела баба-Яга и захохотала как сумасшедшая.– Обещал жениться? Папой-царём клялся? Теперь женишься, никуда не денешься. Понял?!

– Мама! – всхлипнул Иван-царевич-дурачок и по стеночке сполз сопелькой. Понял он. Понял, что влип по самое тридевятое царство. Во как бывает.

Мораль: надумал жениться – не ведись на ножки, Иванушка в шапчонке.

И была пятница. А выпить в пятницу, как говорится, дело святое. Особенно любил это «святое дело» Витя Спиртяшкин.

Поздним вечером с большим трудом полуалкаголик, мелкий дебошир и «кухонный боец» Витя Спиртяшкин ввалился в свою квартиру. Его жена, Манюня, впустив пьяного в драбадан мужа, тут же метнулась обратно в комнату, где вдавила себя в диван, да так, что жалобно заскрипели пружины.

– Маню-юня-я-я! – противно пропел пьяным голосом Спиртяшкин. Он скинул с себя пальтецо. Теперь нужно было снять ботинки.

– Манюня! – снова проорал Спиртяшкин.

В ответ Манюня продолжала вдавливать себя в диван, а её загнанный взгляд потихоньку начинал бродить по комнате – искать пятый угол.

– Ну, хорошо, Манюня, – с угрозой сказал Спиртяшкин, – сейчас ты у меня отхватишь.

Он резко нагнулся и… бац! – въехал лбом в косяк холодильника, которому не нашлось места на крохотной кухне.

Древний холодильник до этого был уже изрядно помятый. Сколь раз в него «въезжал» своим «роговым отсеком» Витя и ничего, крякне, т бывало только и ничего. А тут – бац! и рухнул как подкошенный. Мало того – потерял сознание. Минут на пять. Потом очнулся… трезвым, повесил пальтецо на вешалку, поставил ботиночки куда положено и пошёл спать.

Спать лёг тоже как положено: раздетым, диван разложил, застелил. Манюня, вся в непонятках, легла рядом.

В течении часа она то и дело прислушивалась к мужу. Муж лежал на спине, держа руки по швам поверх одеяла и тихо-мирно спал.

– Да что это с тобой?! – наконец не выдержала Спиртяшкина и сильно ткнула благоверного в бок. Тот приоткрыл глаза.

– Тебе тесно, Манюнь? – спросил Витя без какого-либо раздражения, наоборот – даже ласково.