Валерий Поволяев - До последнего мига

— Стреляй ещё! — закричал шеф. — Бей!

Водитель нажал на второй курок.

В это время очнулся Батманов, перевернулся на одну сторону, вытащил из-под пробитой ноги ружьё и выстрелил в водителя. Бил не в человека, — чтобы выстрелить в человека, надо переломить в себе что-то очень важное, стать качественно иным, а этого Батманов не мог допустить, натура у него была совсем иная, чем у этих людей, — Батманов бил в ружьё.

И ещё — если он выстрелит в человека, то потом его затаскают по следователям и судам, это Батманов знал точно.

Жизнь научила его стрелять метко, не промахиваться, он и в этот раз не промахнулся, его пуля расщепила у «ижевки» ложе, отломила курок и буквально выдрала ружьё из рук матерящегося водителя.

Крутя руками в воздухе, будто случайно окунул их в кипяток либо схватился за раскалённую железку, — только человек, обжёгшийся до самых кишок, ведёт себя так, — водитель сунул одну руку за пазуху, выдернул оттуда пистолет и выстрелил в Батманова три раза подряд. Одна пуля попала в Батманова, обожгла ему плечо, он дёрнулся, перед глазами вспыхнуло яркое красное пламя, он подумал, что сейчас потеряет сознание — и тогда всё, но нет, сознание он не потерял, удержался, перезарядил ружьё и выстрелил ответно.

Водитель тем временем палил из пистолета уже в Рекса. Один выстрел, второй, третий — патронов он не жалел. Пуля Батманова выбила у него пистолет, пальцы окрасились кровью, водитель выругался, волчком развернулся вокруг своей оси и выдернул из кармана второй пистолет, направил его в сторону Батманова. Батманов понял — на сей раз этот мужик не промахнётся, попадёт, — сжался в комок.

В следующее мгновение он увидел, как из снега, бросив трепать шефа, выпрыгнул окровавленный Рекс и прыгнул на водителя. Тот перевёл ствол пистолета на собаку, выстрелил в упор в Рекса.

Пуля попала в пса. На Рексе даже загорелась шерсть, вспыхнула ярко, осветила снег и деревья. Во второй раз выстрелить прицельно водитель не успел — Рекс прыгнул на него, словил телом слепой выстрел и свалил водителя на землю, вцепился зубами в ключицу. Выпавший из руки «драйвера» пистолет нырнул в сугроб. Когда ключица хрустнула под крепкими зубами Рекса, водитель заорал.

В следующее мгновение он умолк и Батманов понял, почему умолк — Рекса не стало, умерши, пёс ослабил хватку, и Батманов протестующе замотал головой:

— Не-е-ет!

Ему казалось, что он кричит, протестует, вопит в полный голос, но никакого крика не было, даже сипенья, и того не было, — он потерял сознание и теперь плыл, плыл по снегу к Рексу, барахтался, видел пса совсем рядом с собою, протягивал к нему руку, чтобы ухватиться пальцами за шкуру, вытащить Рекса и спасти, но пальцы Батманова повисали в воздухе, шевелились слабо, а потом и вовсе задубели, перестали действовать…

Не думал Батманов, что он очнётся — всё-таки две раны, потеря крови, мороз должны были добить его, но не добили, — он очнулся. Выскреб головой из снега, позвал слабым голосом:

— Ре-екс!

Бандитов не было — ушли. Машину свою, дорогой «Урал» не бросили, угнали грузовик на скатах. Естественно, ушли без груза — тут порожними бы дотелепаться; Батманова не тронули — посчитали, что он мёртвый.

— Ре-екс! — вновь тихо позвал Батманов.

Пёс не отзывался. «Всё, нет Рекса, — мелькнуло в голове горькое, усталое, Батманов зашевелился в снегу, сломал окровавленную ледяную корку, в которую был впечатан, как в кокон, поморщился от боли и выцарапался из сугроба окончательно. Сквозь снег пополз к Рексу.

Пёс лежал в двадцати метрах от него, также в твёрдой тёмной корке, неподвижный.

— Рекс, Рекс, — пробормотал Батманов едва слышно, чувствуя, как слёзы забивают ему горло, ухватил пса за приподнятую лапу. Лапа гнулась и это вселило в Батманова надежду: пёс не умер, не остыл, не отвердел… — Рекс, Рекс…

Он запустил обе руки под тело собаки, откапывая пса, выломал его из ледяной корки и потом минут двадцать полз к домику, в котором обитал. Только добравшись до него и с трудом разомкнув замок, висевший на задней двери, Батманов почувствовал себя лучше.

В доме было холодно, в выбитые окна влетал снег, изморозь лежала уже не только на столе — белой солью покрылся даже закопченый чайник. Батманов, сипя, с трудом заткнул одно окно старым матрасом, второе — двумя подушками, потом кинул в печку несколько поленьев, приготовленных с вечера, и растопил с одной спички.

Надо было заниматься Рексом, а потом — собою. В том, что он не умрёт, Батманов был уверен, он восстал против смерти, против боли, против всего худого, что навалилось на него, ему важно было выстоять, и Батманов знал, что он обязательно выстоит. А раз выстоит он, то и Рекса вытащит, вернёт с того света на этот…