Петр Алешкин: Пермская обитель. Рассказы о любви

© Петр Алешкин, 2016

ISBN 978-5-4483-3431-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Три книги Петра Алешкина теща обнаружила у меня в библиотеке, утащила к себе домой и по прочтении поставила на видное место у себя в квартире.

– Я их иногда перечитываю, – заявила она. – А когда ты захочешь почитать, я тебе буду давать. Давай это будет твоим настоящим подарком ко дню моего рождения?

Я пригляделся к обложкам: «Откровение Егора Анохина», «Трясина Ульт-Ягуна» и «Костер в тумане». Последнюю книгу я, признаюсь, в то время еще не прочитал. Достал своего любимого М. Сервантеса – и забыл как-то о том, что стоят, приготовившись для рецензирования, книги моих современников. Тем более, что подзаголовок «Книга о любви» показался мне сентиментальным не по-русски, словно вызов Ивану Бунину – Нобелевскому лауреату, забытому ныне на Западе. Книги Ивана Алексеевича сейчас велено изучать в русских школах, а в мое время почитался он писателем малозначимым – из числа не принявших советскую власть, да и только.

Ну, не люблю я Бунина, ничего тут не поделаешь. Ценю за профессионализм, согласен с высокой оценкой рассказа «Легкое дыхание» психопатологом В. Выготским, написал даже пьесу «Мистерия о преславном чуде» с Буниным в качестве основного персонажа, но душа моя отвергает этого маститого литератора. Может, потому, что обо всех своих современниках он писал только гадости, а в «Деревне», которой так восхищаются его декадентствующие товарищи по литературному цеху, Иван Алексеевич показал, как презирает русский народ, да и вообще, судя по всему, всех, кто работает руками, не умеет пользоваться полным столовым набором, не имеет возможности гулять с тросточкой по тенистым аллеям, рассуждая о высоких чувствах. О чем и сказал своей теще.

– А Петр Федорович пишет о любви лучше Бунина, – ошеломила меня восьмидесятилетняя моя собеседница. – Бунин по внутреннему своему складу пошляк, – продолжила она и вовсе кощунственное. – А Алешкин пишет о том, как настоящий мужчина любит настоящую женщину.

Я перевел взгляд на книжные полки еще раз – и только тут обратил внимание на то, что с них исчезли несколько книг из серии «Шарм» и прочих «дамских романов».

– Да, да, – правильно истолковала она мой молчаливый вопрос. – По прочтении книги «Книги о любви» я поняла, что писатели-женщины тоже не умеют писать о любви, – и тут же объяснилась. – Смешно сказать, но только сейчас, на склоне лет, я вдруг поняла, что большая часть книг, которые прочитала в своей жизни, были написаны вовсе не о том, о чем следует писать. Твои книги, Валерий, я не трогаю, они могут мне нравиться только потому, что ты – муж моей дочери. Но вот читаю я любую вещь Петра Алешкина – и вижу, что время теряю не зря, ибо узнаю много нового для меня о главном. О любви. И в этой книге, и в этой, и в этой… – показала на полку с книгами Петра Федоровича.

Кто-то скажет мне в ответ: «Во – нашел авторитет: старуху, да еще и тещу. Вот кабы подобное заявил авторитетный литературовед или знаменитый литературный критик! А старухи – они все чокнутые, и слушать их ни к чему».

Я болтать подобного вздора не стал, попросил некогда свою, а теперь тещину книгу «Костер в тумане», прочитал. Не по способу скорочтения. Потому что с первых строк книги рассказов о любви меня потрясла интонация авторская. Никто из русских писателей, мне кажется, не выбирал интонацию такого рода, когда писал о том, как в далекой уж юности возлюбленная его не признала в нем того, кто достоин любить ее.

Прочитал я «Книгу о любви» залпом, в одну ночь. Жена утром посмеялась, а в следующую ночь уже спал я, а она читала рассказы Петра Алешкина. А потом сказала мне до обидного просто:

– Вот как надо писать.

Несколько совершенно разных историй о том, как и почему мы вдруг любим тех, кто нас не любит или нас любят те, кого не любим мы. Мужчина и женщина… всегда два человека. И ни одной похожей на другую историю. И все добрые. И это – самое потрясающее в наше время: русская книга добрая и о добре. Единственная, быть может, за последние полтора десятилетия.

Герои Петра Алешкина – люди действия, люди поступков, умельцы принятия кардинальных решений и смелых поступков. Как герой цикла рассказов «Юность моя – любовь да тюрьма» дважды оказавшийся за решеткой только потому, что поступал благородно, заступался за обиженных и угнетенных, скрывал подлости женщин от окружающих и оставался всегда рыцарем без страха и упрека. Даже когда совершил единственную низость в своей жизни, то для того лишь, чтобы спасти брата от безрассудного поступка.