Виктор Александров - Их путеводная звезда

Весной Алексея вызвал генерал-майор Кашерининов, что командовал их полком.

– Вот что, голубчик, был я вчера у генерал-квартирмейстера и меня попросили, причем очень настойчиво, – генерал погладил свои роскошные густые усы, что было нехорошим знаком, – выделить кого-нибудь из лучших офицеров. В разведку.

– Седьмое отделение?

– Нет. Точнее, не совсем. Создается небольшая совершенно секретная группа для отправки в Сербию. О сути задания ничего не сказали, но по возвращению сулят блестящие перспективы. Я и подумал о Вас. Было время, с вашим батюшкой мы целую компанию бок о бок прошли.

Заметив изменившееся лицо Алексея, он добавил:

– И не подумайте, что это протекция. Я этого не люблю. Оттуда, куда вас посылают, еще вернуться нужно…

Как в воду глядел старый генерал.

Их было пятеро. Подполковник Семен Костомаров, штабс-капитан князь Вольдемар Рюмин, два младших офицера, ну и он, поручик Литвинов. Балканский котел опять закипал, кризис в Македонии грозил перерасти в серьезную проблему, особенно после смерти российского консула, и от позиции Сербии зависело в Европе очень много. Их направили к королю Александру как офицеров связи. Одно им объяснили сразу – их миссия исключительно неофициальная. Даже посольство не знало о них ничего.

И вот они в Белграде уже почти год. Поначалу Алексей не понимал, зачем их сюда прислали. Они жили во дворце, учили сербский язык, тренировались в стрельбе и фехтовании. Огромного роста серб, похожий на медведя, обучал их французской борьбе и бою, где никаких правил нет. Костомаров, возглавлявший группу, на все вопросы только отшучивался. Месяца через два, когда они уже могли объясняться на сербском началась служба. Двое русских офицеров, одетые в мундиры местной гвардии, постоянно, как тени, находились рядом с королевской четой. Сначала эта работа телохранителем казалась Алексею совершенно необременительной, скорее формальной. Все изменилось два месяца назад, когда король Александр провозгласил указ, менявший порядок престолонаследия, и объявлял своим прямым наследником брата королевы Драги, подпоручика Никодима Луневаца, а всех родственников королевы – членами королевского дома. Сказать, что вся страна была возмущена – значит не сказать ничего. Это было бы полбеды, но недовольна была армия. Откровенно говоря, и Алексею было не очень приятно каждый день встречать во дворце бесчисленных юрких родственников Драги, насколько бедных, настолько же и жадных. В столице все громче слышался ропот недовольства, хотя до открытых выступлений дело еще не доходило.

Информацию о возможном заговоре в полках они получили пять дней назад и, естественно, немедленно доложили личному адъютанту короля генералу Лазарю Петровичу. Тот только лениво махнул рукой, сказав, что все это ему давно известно, и все заговорщики скоро будут схвачены.

– В любом случае, наша задача защищать короля и королеву, – мрачно сказал тогда Костомаров.

– Это понятно, – слегка усмехнулся Николай, стряхивая невидимую пушинку с рукава. – Только вот что мы сможем сделать, если охрана разбежится? А она разбежится, – флегматично добавил он.

Убедившись, что подавленного Александра и яростно сверкающую глазами Драгу проводили в тайную комнату, Алексей побежал ко входу во дворец. За королевскую чету он был теперь более-менее спокоен – потайную комнату найти непросто.

Он был на галерее первого этажа, когда внезапно услышал совсем недалеко от себя выстрелы, вопли, рев десятков голосов. Высокие двери ближайших покоев распахнулись и прямо на него бежала группа охранников дворца, окровавленных, с безумными от страха глазами. Их преследовала целая толпа людей, потрясавших оружием и что-то вопивших. И тут погас свет. Видимо, Костомаров сумел-таки добраться до рубильника.

О том, что происходило дальше, у Алексея остались лишь отрывочные воспоминания. Темнота была почти полной. Откуда-то у нападавших появились факелы. Он бежал куда-то по лестнице и стрелял в размахивавших факелами людей. Выстрелы раздавались отовсюду, и вспышки на мгновения освещали комнаты, залы, коридоры. Разобраться, где защитники, а где нападавшие было почти невозможно. Несколько раз он спотыкался о трупы, лежавшие на пути. Крики яростные и отчаянные, грязные ругательства на сербском, звон клинков совсем близко.

Свет вспыхнул совершенно неожиданно. Алексей на мгновение ослеп, потом, открыв глаза, увидел, что находится в парадном зале, а около огромного окна Николай отчаянно рубится с двумя солдатами. А еще один отползает в сторону, пытаясь зажать рукой страшную рану на шее.