Владимир Гурвич - Пыль на зеркале

В Гурзуфе их встречал Питер, как всегда веселый, обаятельный, хорошо говорящий по-русски, но с забавным акцентом.

– Приветствую вас на гостеприимной крымской земле. Хорошо ли добрались? Сейчас вас будут расселять.

Широко улыбаясь, он подошел к Дмитрию и крепко пожал его руку.

– Я рад, что вы приехали, – сказал Питер. – Мне понравилась ваша статья о нас.

– По-моему заметка самая обыкновенная, – чуть заметно усмехнулся Дмитрий.

– Нет, вы первый, кто написал о нашем движении объективно в России. Вы же знаете, сколько на нас льют грязи. Поэтому мы очень ценим любую правдивую информацию. А у вас хватило смелости сказать правду. Мы благодарны вам.

Дмитрий подумал, что никакой смелости для того, чтобы изложить все те факты, коих он был свидетель, ему не требовалось. Никто не мешал ему писать то, что он хотел.

Хотя Питер и обещал, что их разместят быстро, на самом деле после того как он покинул их, сославшись на срочные дела, ими почти час никто не занимался. По-видимому, несмотря на то, что Питер явно не первый раз посещал эту страну, он так до конца и не усвоил существующие здесь темпы и порядки. Наконец появилась девушка и попросила всех следовать за ней.

Дом отдыха, который был снят для проведения семинара, располагался в старинном парке. Скорей всего, он был заложен еще в прошлом веке, так как тут на небольшой территории в промежутках между разросшимися деревьями умещались здания самых разнообразных архитектурных стилей: от затейливого барокко до безликих стеклянных, одетых в железобетонную оправу, сооружений.

Предводительствуя девушкой, их маленькая колонна обогнула большой современный красивый корпус и вошла в плюгавенький двухэтажный дом больше похожий на барак, который к тому же явно давно не ремонтировался: с потолка сыпался дождь из штукатурки, а от обоев отслоились огромные куски, бесстыдно оголяя полусгнившие доски.

Дмитрия поместили в двухместный номер – обшарпанный, с разбитой мебелью, и, как убедился он вечером, кишащий тараканами всех существующих на земле видов и мастей. С ним поселили пожилого украинца, который сразу же разделся и улегся спать. И, как затем убедился Дмитрий, его сосед избрал это занятие в качестве основного на все время своего пребывания на юге.

Темнота сгустилась быстро. Оставив спящего соседа в номере, Дмитрий направился к морю. Где-то совсем рядом громко играла музыка, которую то и дело заглушал топот ног; тесно, прижавшись друг к другу, и поглощенные исключительно только собой, мимо него неслышными тенями проскользнули несколько пар. Десять лет его не было на море, а тут ничего не изменилось, идет все та же наполненная негой и эротикой жизнь. И пройдет еще 50 лет, а здесь все останется по-прежнему. Меняются лишь участники этого вечного праздника жизни; одни уходят в небытие, но другие тут же занимают их места на пляже, в новых и старых корпусах, в объятиях красивых женщин. И среди тех, кто уже никогда не появится на этом теплом ласковом берегу снова, вскоре окажется и он; от его пребывания тут не останется и следа, как не сохранилось его от тех, кто бродил по этой набережной двадцать, сто лет назад.

Дмитрий спустился с набережной к морю и подошел к кромке воды. Он погрузил в нее руку, она была холодной, южное солнце еще не успело, как следует прогреть ее.

Дмитрий сел на прохладные камни и стал смотреть на прямой, как клинок, луч лунной дорожки. И все же остается вопрос, зачем он приехал сюда? Религиозный семинар – эта версия для Валентины. Но он-то должен дать себе отчет, почему он здесь? Его словно кнутом пригнала сюда какая-то глухая тоска, желание каких-то неясных перемен. И надежда на то, что именно здесь они и произойдут. Ведь именно с этой подсознательной целью люди и отправляются в путешествие, а вовсе не для того, чтобы поглазеть на красоты чужих мест. Это вторичная, не главная причина, которая служит лишь оправданием и прикрытием для первой и самой важной. Для него же тут открывается последний шанс хоть что-то изменить в своей жизни, избавиться от бесконечной тягомотины своего существования. Он продолжал сидеть у кромки воды, прислушиваясь к окружающим его шумам. У него было чувство, что в любой момент может что-то случиться. Но пока все оставалось неизменным и лишь море, словно шаловливый ребенок играла волной, выбрасывая ее, то чуть сильней, то чуть слабей на берег. Дмитрий вздохнул, встал и направился в корпус.

Утром за завтраком он увидел всех участников семинара. К его удивлению, в столовой набилось не менее ста человек. Публика показалась ему довольно разношерстной; молодые девушки соседствовали за столами с пожилыми мужчинами, по виду рафинированные интеллигенты – с типажами, которых можно в большом количестве встретить у пивных ларьков. Единственное, что всех как-то сближало – легкие курортные наряды, выставляющие на показ белую незагорелую кожу.