Ирина Резцова - Любовь по-черкесски. Тагир. Роман

– Ну, тут, метров сорок или пятьдесят, – предположил Заур.

– Все-таки сорок, – подхватила Мерем.

– Что будем заказывать? – Тенгиз раскрывал меню и пытался найти страницы с английским языком.

Все погрузились в меню.

– Все меню – сплошная рыба, – глаза Нармин загорались от любопытства.– Та-а-к, нарезанные апельсины… М-м-м, нарезанные апельсины… Ха-ха-ха, нам сейчас порежут дольками апельсинчик и продадут за восемь евро!

– Ну, что ты, Нармин, – возразил Тенгиз, – мы принципиально попросим их порезать этот апельсинчик поперек для разнообразия.

– Может, он не простой, этот апельсин? – предположил Заур.

– Заур, ты за восемь евро хочешь добавку? – Нармин вошла в кураж от прочитанного в меню.

– Давай я попытаюсь прочитать, – улыбнулся Заур. – Где ты увидела нарезанный апельсин?

– Да вот, же, смотри, нарезанный апельсин.

– Сейчас, – Заур с минуту посмотрел, потом добавил. – Там же не только апельсин, он приправлен оливковым маслом и молотым перцем.

– Даже так, – задумчиво ответила Нармин. – Значит, нашей адыгской чесночной солью можно приправить нарезанный помидор за тысячу рублей. Почему вы смеетесь? Бизнес, ничего личного и лишнего!

– Нармин, похоже, тебе надо заняться собственным рестораном, а не текстилем, – предложила Мерем.

Подошел официант с серьгой в ухе.

«Где-то я уже видела такое, – смутилась Мерем. – Кажется, в Литве, в ресторане, когда Тенгиз приезжал ко мне на Рождество. Точно! Они все с проколотыми ушами ходят?»

– Что будем заказывать? – спросил официант на ломанном английском языке.

– Мне, пожалуйста, салат «Капрезе» и телятину, – попросила Мерем.

– А мне, – Нармин замешкалась, – Филе миньон, обжаренные грибы и этот ваш нарезанный апельсин.

– Принесите мне, пожалуйста, все то же самое, – попросил Заур. – Только без апельсина.

– Мерем, напомни, пожалуйста, что ты заказывала? – Тенгиз посмотрел на жену.

– Салат «Капрезе» и телятину.

– Ах, да, принесите мне то же самое, и бутылку хорошего красного сухого вина.

– Какое вино вы предпочитаете? У нас есть Альянико, Амароне, Барбера…

– Какое у вас самое вкусное?

– Ну, Альянико – это гранатовое вино, немного горькое. Амароне имеет насыщенный вкус, а вот Барбера – очень нежное, розового цвета…

– Принесите тогда – Амароне, – попросил Тенгиз. – Вы не против? Мерем? Заур? Нармин? Ну, отлично!

– Хорошо, несколько минут, пожалуйста.

Официант направился к стойке бара своей аккуратной изящной походкой. Он перемещался так же плавно, как и жестикулировал, что было удивительно для эмоциональной Италии.

Минут через десять стол молодоженов стал наполняться блюдами. Но, в первую очередь, предусмотрительный официант принес вино. Чтобы не затягивать процесс ожидания мяса, Тенгиз попросил принести на закуску ломтики сыра.

– Ну, что ж, пока мясо прожаривается у шеф-повара, предлагаю выпить за одно очень хорошее событие.

– Наши свадьбы? – спросила Нармин.

– Нет. Давайте поздравим нашего дорогого Заура с новым назначением. Заур, с почином тебя!

– О, – засмущался Заур. – Я стал всего лишь заместителем начальника отдела. Это небольшая должность.

– Как говорят черкесы, «там где селятся пчелы, там заводится мед», – произнес Тенгиз. – Через какое-то время ты обязательно станешь министром финансов в Адыгее. Пусть будет так!

– Пусть будет так! – подхватили Мерем и Нармин.

– Тогда я предлагаю ответный тост, – улыбнулся Заур. – Давайте выпьем за ваш с Мерем выставочный центр.

– Пока еще рано, Заур, – возразил Тенгиз. – Мы сделаем это обязательно, но позже.

– Простите, ваша телятина, – официант наклонился, чтобы переложить блюда на стол.

Тагир хотел провести в дороге всю ночь, поэтому попросил Лейлу уйти вечером того же субботнего дня.

Как только машина Лейлы исчезла из виду, Тагир решил не тратить попусту время и отправиться в дорогу. Уже выезжая из Сухуми, он вспомнил, что не взял с собой ничего из еды. Но потом Тагир подумал, что ночью он вряд ли проголодается, а утром уже будет в родительском доме, где успеет позавтракать и поспать после дороги.

Черное море на фоне звезд смотрелось величественно. Чем глубже ночь впадала в сон, тем меньше были видны звезды на небе. В конце концов, ночная мгла очерняла море более зловеще и острее. Если бы серпантин не освещался уличными фонарями, зрелище за лобовым стеклом казалось бы намного страшнее.

Чтобы не уснуть, Тагир включил погромче музыку, и закрыл окна в машине. Через какое-то время ему стало холодно, и он включил обогреватель в салоне машины. Постепенно становилось тепло, мышцы Тагира расслаблялись, поясницу отпустило. Вместе с теплом, постепенно подкрадывалась сонливость, хотелось спать. Тагир посмотрел на часы: 1.30. Впереди еще семь часов пути.