Евгений Кремнёв - Мой любимый пират. Повести

– Буд-то не знаешь, – мрачно откликнулся Паха, стоявший напротив.

– Нет, не знаю. Скажи.

Склонив голову набок, она пальцем постучала по кончику сигареты. – Ну-ну, говори. Я слушаю,

– Брось ты дурочку из себя строить!

– Я хочу, чтобы ты словами назвал, что ты от меня хочешь. Очень интересно.

Паха, утомленный бабьей тупостью, тяжко вздохнул и нараспев и безразличным тоном стал декламировать. – Я-а хочу-у что-обы ты-ы со мно-ой, спа-а.., – он наклонился к ней, – что со мной?.. Верно! Спала!

Дверь внизу со скрипом отворилась и впустила внутрь прямоугольник уличного света, располовиненный тенью. Вслед за ней появился обладатель тени, который обогнул два деревянных бочонка, один с бельмом гашеной извести, другой – с водой, – они наполовину загораживали нижние ступени. – покосился на сооружение под лестницей, а это были двое к о злов, застеленных досками и заставленных банками в потеках коричневой краски, и, присматриваясь со свету, стал подниматься наверх.

Минуя тесноту между безмолвной парой, он сказал. – И-извините! – сказал, как скатился с горки, то есть сев на «и», а концовку выпалил скороговоркой. Шрам на щеке, орлиный нос и трехдневная щетина делали его похожим на киношного пирата.

– Извиняю… на первый раз, – сказал в удаляющуюся спину Паха. Пират обернулся,

– И-и? – бровями и челюстью подался к нему Паха.

Незнакомец посмотрел на Наташу, отвернулся, и как ни в чем не бывало, удалился.

– Вот так, – сказал Паха и задвинул челюсть на место, Наташа представила, как пират вытащил из-за пояса кривой кинжал и… он засунул его назад. Одним словом, она была разочарована. Раздавив носком окурок, она сказала раздраженно. – Ну, так что тебе надо?

Паха подул на палец с огромной печаткой, потер ее, глаза его сделались сонными. – Мне нужно твое влагалище!

Наташа с трудом подавила гнев, и, удерживаясь в границах сарказма, сказала. – Как-кая честь!

– Ты мне дала разок. Зачем мне искать другое… влагалище. Мне и упаковка его нравится, – он едва заметно ухмыльнулся. – Ты поняла?

– Я поняла одно: меня вот-вот вырвет от тебя, пупсик!

– Слушай сюда, – сказал он со всей возможной ленивостью. – Я в первый раз тебя по-хорошему просил, второй раз – тоже. «Зелень» предлагал. Не понимаешь ни хера ты по-хорошему! Давай по-плохому!.. Давай?! – клюнул он головой и вытаращил глаза.

– Давай! – сказала Наташа с вызовом и зажгла в глазах огоньки ненависти.

– А-га! Мы смелые значит! А ты меня не знаешь! Ни х-хера не знаешь!.. А если я тебе сейчас репу расколочу? А потом под лестницей вые… у? Как ты насчет траха под лестницей? А-а, подруга?

– Замучаешься, хорек вонючий! – прошипела она.

– А за хорька я тебе точно репу расколочу!

В тот момент как Паха шагнул к ней, намереваясь исполнить свое намерение, наверху появился силуэт.

Это был «пират». Под перекрестьем двух взглядов, он спустился вниз и, извинившись, опять прошел между ними.

– Слушай, чмо! – сказал Паха в спину. – Дверь с той стороны закроешь и потеряйся! Навсегда!

Незнакомец обернулся и окинул их неспешным взглядом. – Ну и грубый у тебя друг, – сказал он, обращаясь к Наташе.

– Нашел друга! – презрительно скривилась девушка,

– Понятно.

Незнакомец, стоявший на две ступени ниже, размышляюще качнулся и вновь обратился к девушке. – Я так и думал. Уродов я обычно с первого взгляда вычисляю. Но, знаете, есть девушки, которым уроды нравятся. Поэтому я и не остановился в первый раз…

– Ты, чмо!..

– …вдруг, думаю, вы принадлежите именно к этому сорту. А потом наверху врубился, где вас видел и подумал: неуж-то девушке, поющей такие странные песни, нравятся такие до странности упрощенные типы? Если это, конечно, не случай патологической любви?.. – Наташа смотрела на него ошеломленно.

– Ни хера ты приборзел, чмо! – встрепенулся Паха. – А, теперь я тебя буду убивать!

– Да?! – воскликнул незнакомец и широко улыбнулся и широко расставил руки, как бы приглашая в объятия. – Ну, давай!

В глазах Пахи мелькнула смутная опаска, которую тут же захлестнула бычья ярость. Выставив левую ногу вперед, он сверху вниз нанес два вырубающих удара в голову этого клоуна, но… но в предполагаемой точке не оказалось ни головы, ни клоуна. «Пират» нырком ушел вниз и, сделав шаг назад, прислонился к стене, а Паха, уже теряя равновесие, по инерции правой еще раз крюканул пустоту, создавая вращательный момент собственному ринувшемуся вперед телу. Рукам незнакомца, катапультой выкинутым вперед, ничего не оставалось как поймать конечность самоуверенного бойца и с ее помощью увеличить начальную скорость выходящего на орбиту спутника.