GVELA - Выверты судьбы

– Я хочу тебе кое-что сказать, – смотрю, как он, откусив кусок курицы, пытается его прожевать, но отсобачил слишком крупный, и поэтому во рту он не помещается. А жир от курицы медленно стекает по его подбородку. С трудом проглатываю ком от тошнотворного омерзения к нему.

Говорить не может, но головой кивнул.

– Я ухожу к своему парню. Искать не советую.

Стараясь не сорваться на бег, быстро иду к входной двери.

– Что?! – рев отца за спиной, грохот бьющейся об пол посуды. – Куда?! Ты моя шлюха, и я тебе не разрешал!

Я совсем не ожидал, что он успеет догнать, когда уже почти открыл дверь. Дернув мен на себя, развернувшись, получаю удар в челюсть и по инерции отлетаю на стену.

– Я тебе устрою райскую жизнь, гаденыш! Подстилка! Перечить мне?! Ноги переломаю, тварь!

Новый замах кулака…

Звонок в дверь спас меня от очередного удара, вернее его от моего.

Он машинально открыл.

– Я за Терком, – произнес родной голос. Кир! Как же я рад его видеть!

– Терк? – Кир посмотрел на меня, наверное, разбитая до крови губа, все сказала сама за себя.

– А это, похоже, любовничек моей шлюшки, – окрысился отец, тут же как кегля отлетая в конец коридора, от удара Кира. Я невольно хихикнул. Забавное зрелище. Отец, в носках и съехавших на бок семейках, пытается собрать зрение в кучу и подняться.

– Слушай сюда, ублюдочный извращенец, – в таком гневе Кира я еще не видел, а отец испугано сжался. Кир, приподняв его с пола за жидкие волосинки, наклонился к самому лицу. – Терк уходит со мной. Будешь его доставать, посажу за совращение и насилие над малолетними. Поверь, урод, упекут тебя надолго. Ты меня понял? Забудь про его существование. Кивни или промычи, раз понял?

Отец издал какой-то писк.

– И радуйся, что вообще еще жив после того, что ты с ним сотворил, мудак. Если бы ты не был отцом Терка, собственноручно бы придушил. – Кир отпустил его волосы, а потом брезгливо морщась вытер руку о висящие вещи в коридоре. Отцовские.

– Ты готов? – забирал он мою сумку.

– Да, – наспех вытерев кровь шарфом, бросив последний взгляд на ублюдка, что зовется отцом, и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

Я с легким сердцем шагал за Киром в свою новую жизнь.

– Извини, – вдруг остановился он, так что я чуть не налетел на его спину.

– За что? – я чего-то не понимаю? За что извинения?

– Я не дал тебе сделать выбор самостоятельно.

– Ты меня буквально спас. Когда он меня ударил, во мне такое взыграло, что скорее всего, я бы его забил до смерти. Так что, спасибо, что появился. А на счет выбора… Его я сделал сразу, просто не знал, как это сказать тебе, чтобы ты не подумал, что я на тебя клюнул из-за денег или еще чего такого.

– Правда? – а радости-то, радости. И кто из нас ребенок?!

– Терк, я не знаю, как тебе сказать, то что я чувствую, чтобы ты понял. Скажу проще. Ты мне нужен. Очень. Я ни спать, ни есть не могу, когда тебя нет рядом. Да, как в сопливых мелодрамах, но, чтоб его, факт. Дохну без тебя. Дурдом, да?

– Пфф, – и когда я стал таким сентиментальным, что плакать хочется? Или я всегда таким был. Как же я счастлив! – Нашел кому рассказывать. Сам в таком же дурдоме живу, как тебя увидел.

– Ты… – судорожно сглотнув, и смотря на меня, с такой щемящей нежностью, что приходится прикладывать титанические усилия не сорваться и не поцеловать его прямо на виду у прохожих.

– Да пошло оно всё! – делаю шаг к нему, и целую. Так как хотелось. Жарко. Страстно. До шума в ушах и нехватки кислорода.

Кажется, кто-то возмущался старческим визгливым голосом. Кто-то смеялся, проходя мимо.

– Домой? – Кир тяжело дыша улыбнулся во все тридцать два.

– Домой.

Полумрак комнаты. Стоны, звук движений, хриплый шепот, запах пота и возбуждения…

– Кир… Кир… Сильнее!

– Да… Как скажешь… все для тебя…

Поцелуи страстные, жгучие, заставляющие теряться в пространстве и времени.

– Еще… – мой полу стон, полу всхлип.

И взрыв сверхновой! Парение во вселенной. Легкость. И бабочки в душе… Глупость? Но как еще передать, крышесностное ощущение единения с любимым?! Слова пресны. Это необходимо чувствовать. Самому. Сердцем.

– Мне кажется, что я никогда не смогу тобой насытиться, – всегда балдею, когда он после, целует меня в плечо.

– Взаимно. Раслабуха, двигаться совсем не хочется. Кир, я…

– Кирилл, ты где?

Я настороженно замираю. Женщина? Как она вошла? У нее есть ключ?

– Это кто? – шепчу. Неужели домработница так не вовремя пожаловала?