Ирина Некипелова - Всё понятно

В детстве всё было предельно просто, потому что всё было понятно. Мир делился на добро и зло, и поэтому все в нём были либо хорошими и добрыми, либо плохими и злыми. Например, папа был хорошим, потому что строил загородный дом и покупал ей игрушки. А вот дядя Толя со второго этажа был, несомненно, плохим, потому что пил водку. Однако позже она поняла, что мир – это не чёрное и белое, а множество серого, и привычная картина мира начала рушиться. Оказалось, что папа, вроде бы такой хороший и добрый, строит дом не для неё с мамой, а для своей новой любовницы. Дядя Толя же, напротив, хоть и пьёт по-чёрному, но имеет для этого повод весьма убедительный – смерть жены. Мир перестал быть однозначным, а люди – делиться на абсолютно добрых и абсолютно злых, однозначно хороших и однозначно плохих. Теперь они стали просто людьми, самыми обычными, ежедневными. И Вика долго не могла понять, что же она чувствует на самом деле к ним ко всем вместе и к каждому из них в отдельности.

В период, когда сверстники стали значить больше, чем родители, измерять мир стало удобно иными категориями. Теперь всё стало нормальным, то есть разделяемым абсолютным большинством, и ненормальным – непринимаемым им. Пить и курить, плевать под ноги раньше было плохо, а теперь стало нормально, потому что так делают все. Нет, она, конечно, понимала, что нормально – не всегда хорошо, и не делала всего того, что делали другие, однако и не сопротивлялась этому. В конце концов, быть инакой – в глазах общества преступление едва ли не большее, чем сопротивление системе.

А все были патриотами – ярыми, слепыми и категоричными. И она, подчиняясь общему волнению, тоже преисполнилась желанием стать патриоткой. Ходить на демонстрации, рисовать плакаты, разоблачать коррупционеров и восстанавливать справедливость. Устраивать революции, в конце концов. Вопреки всему, даже здравому смыслу.

И всё-таки здравый смысл и слёзы матери одержали верх – Вика поступила в университет и начала постигать другой мир, с буйным восторгом открывшийся перед ней. Теперь центральное место в её жизни стала занимать идея. Она захотела изменить мир, устроить глобальную революцию и заставить всех людей понять, что всё, что им нужно, – это любовь! Однако мир упорно сопротивлялся. Равнодушные молодые люди занимались бизнесом и спортом, длинноногие ледяные девушки таскались по ночным клубам в поисках молодых людей, которые занимаются бизнесом и спортом, чтобы стать их любовницами, а если повезёт, то и жёнами. И никто, совершенно никто не разделял её идею о всемирной любви, способной принести всем людям на планете мир и покой. Именно поэтому любовь никак не наступала, а мир продолжали раздирать кровопролитные войны.

Да, до университета всё было понятно. Есть она, есть родители, есть друзья и знакомые, есть люди плохо знакомые и незнакомые вовсе. В университете всё изменилось, оказалось, что родители – это чужие друг другу люди, друзья – не больше, чем плохие знакомые, а совсем незнакомые люди иногда больше, чем друзья. После университета перестало быть понятным всё. Друзья стали незнакомыми, сослуживцы – врагами, а незнакомые – оппозиционерами. Вика совсем запуталась. Иногда, сидя дома, в своей комнате, совсем без света, и глядя на суетливых, снующих туда-сюда прохожих, чьи тени за окном безропотно ложились на ночные тротуары, она думала: кто они? кто она? и существуют ли все они реально или это всё блажь, обман сознания и массовый психоз?

Отчаявшись разобраться во всём и окончательно разочаровавшись в людях, она зависала во времени и пространстве, не зная, что же теперь делать со своей бесхозной жизнью. Идеи, одна бредовее другой, посещали её с завидным постоянством, и, разрываясь между ними, она пыталась то записаться в ополчение МЧС, то вступить в ряды армии, чтобы своим примером показать, что значит настоящий поступок борца за справедливость, то сбежать из дома и стать снайпером в какой-нибудь горячей точке. Наконец, решение было принято: отказаться от неблагодарного мира, стать отшельником и навсегда забыть о существовании человечества – отныне её единственно возможная дорога.