Ирина Цветкова - Линия жизни

– Да уж, знаем мы таких! Мы себе не ЭТИМ дорогу в литературу прокладываем!

Михаил Павлович старался оберегать Женю от ненужных эмоций.

– Не обращай внимания, – говорил он ей. – Они всю жизнь кропают стишки и считают, что внесли какой-то вклад в русскую поэзию. Но недостаток таланта ничем восполнить невозможно. Они и сами понимают, что они – лилипуты в поэзии, но вслух продолжают говорить о кознях конкурентов.

Она верила каждому его слову. Он был надёжен, как стена, за которой нет ни бурь, ни ураганов. Любила ли она его? Лишь будучи наедине с собой, заглядывая в тайники собственной души, она только самой себе могла признаться: нет. С первой секунды их встречи Женя испытывала к нему необыкновенную приязнь, её тянуло к этому человеку, она нуждалась в нём – но это была лишь дочерняя любовь. Ей, выросшей без отца, пожалуй, именно эта, дочерняя, любовь и нужна была больше всего. Женя не ждала от их отношений ничего другого, потому что просто не знала никогда настоящей любви, просто ей и так было удобно и комфортно. Он ни разу не назвал её просто Женей, а непременно – Женечка, Женюшка. Уже только от одного своего имени, ласково произнесённого, Женя готова была взлетать в небеса, готова была раствориться полностью в этом человеке, который её любил. В этом и было её счастье. Большего счастья она себе не представляла, она даже не знала, что может быть какое-то другое счастье, лучшее, большее, чем у неё.

Женя безмерно ценила те минуты, когда они были на даче в Переделкино у разведённого костра, она в Мишиной куртке сидела, прислонившись к его плечу, и слушала своего мужа. Всё, что он говорил, было для неё истиной в наивысшей инстанции.

– Женюшка, писать хорошие стихи – ещё не значит стать великой поэтессой, – говорил он, переворачивая угли в костре, – очень многие люди пишут хорошие стихи, но они не становятся великими поэтами. Потому что по сути своей они просто обыватели. А надо быть Личностью. Запомни, Женюшка, поэтесса – это прежде всего судьба. За всё в жизни надо платить, а за талант надо платить своей судьбой.

Женя была не только супругой Осокина, но и его ученицей. Любимой ученицей. Она впитывала всё, что он говорил. И он всегда хвалил её перед другими, хвастался друзьям, читал по телефону её стихи. Ей нравилось, что он её так ценит.

Никогда ещё она не чувствовала себя такой нужной, такой неповторимой – пусть не для всего человечества, пусть хотя бы для одного Осокина.

Когда Зоя оканчивала школу, Осокин предложил отправить её учиться за границу.

– Как?!! – Женя была поражена. – Ты, русский филолог, ценитель русской литературы, воспитанный на русской классике и не представляющий свою жизнь без русского языка, предлагаешь мне отправить свою дочь за границу?!

– Это просто необходимо для молодёжи, – невозмутимо отвечал Осокин. – Наш Пётр I тоже ездил в Голландию, а потом какой из него вышел правитель! Он просто вывел страну на новый уровень. И сегодня молодые должны ездить, общаться, учиться, набираться опыта, чтобы потом лучшее из увиденного применить у нас здесь.

Дочь Михаила Осокина Лариса жила в Италии. Ещё в студенческие годы она познакомилась с итальянским студентом Альберто и вышла за него замуж. Альберто был исключительным красавцем, работал в МИДе Италии и, вопреки распространённому мнению об эмоциональности итальянцев, был скромен и застенчив. Красивый мальчик Роберто, их сын, был необыкновенно похож на отца и внешностью и характером. Он в свои шестнадцать лет тоже был скромен и застенчив. Итальянкой в их семье была Лариса. Она налетала, как ураган, со скоростью сорок слов в секунду обрушивалась на собеседников, на ходу сокрушая их сопротивление. Спорить с Ларисой было бесполезно, ведь она всегда была права. Все мужчины в семье слушались её. Осокин с уважением относился к дочери. А та сказала:

– Зоя поедет в Германию.

Так у Жени от груди оторвали её любимую дочь. Зоя поехала с большим энтузиазмом, но прошли долгие месяцы адаптации, прежде чем Женя поняла: ей там хорошо. Появились друзья, подруги. Зоя вошла в ритм той, другой, жизни. И вот теперь Женя совсем одна: Зоя в Германии, Миша умер. Это произошло на даче. Ему вдруг стало плохо, схватило сердце. Пока приехала «Скорая помощь», спасать уже было некого. С тех пор Женя не была в Переделкино. Она бы вообще отказалась от дачи, если бы не Лариса, которая оказалась хозяйкой дачи и квартиры. Дело в том, что задолго до появления Жени в их семье Осокин с дочерью приватизировали квартиру и дачу. Лариса была хозяйкой половины этой недвижимости, а на свою половину Осокин написал завещание, где всё отписал дочери. Почему-то он, женившись, не изменил завещания, не оставил Жене хотя бы одного квадратного метра. Наверное, он понадеялся на порядочность своих женщин, на то, что Лариса, живущая за границей, не станет претендовать на жильё и выгонять Женю. Так или иначе, но вышло, что Женя оказалась на квартире у Ларисы. У Ларисы, которая живет в Риме, имеет там особняк и не думает возвращаться в Россию. Можно было судиться, но этот путь не для Жени. Лариса, уезжая в Италию после похорон отца, сказала Жене: