Людмила Ермакова: Настроение

И вот как раз в этот самый миг, когда Масяня своим кошачьим умом понял, наконец, что его Большая Любовь, его Принцесса, которой он отдал столько душевных сил, ради которой чуть было не растоптал давнюю и верную дружбу с девочкой Женей, оказалась всего лишь бездушной куклой, не способной на настоящие чувства, и что это он, кот, который был, пусть и недолго, – Царём Зверей, оказался игрушкой в руках этой жестокосердной барышни с насквозь фальшивыми— и внешностью, и душой, – к нему неслышно подошла девочка Женя.

На своей спине Масяня ощутил вдруг лёгкие, ласковые прикосновения нежных девичьих ладошек, и когда её пальчики почесали его за ушком, когда прозвучали полузабытые, услышанные им в раннем сиротском детстве слова:

– Миленький мой, масенький! – то чуть было по-человечески не разрыдался: так ему именно сейчас нужны были эти добрые, идущие от самого сердца, слова его славной подружки.

Но он не разрыдался, а просто потёрся бочком о девичьи ноги и весь вечер уже не отходил от Жени.

Спал в эту ночь Масяня, как и прежде, на кровати девочки. И она впервые за последние недели заснула спокойным детским сном и всхлипнула только один раз, когда ей приснился маленький больной котёнок в углу ветеринарной лечебницы.

А проснувшаяся, как всегда, ранее других домочадцев, бабушка, вышедшая на балкон, увидела внизу, на траве, – на том месте, где раньше собирались на свои посиделки дворовые кошки, – куклу.

Она лежала лицом вверх – холодная Принцесса, разбившее сердце последнего из котов-романтиков и глаза её уже ничего не выражали.

А девочка ещё больше зауважала Масяню: он сам, решивший расстаться со своей барышней, этой бездушной особой, выбросил её из окна, таким образом разрубив, наконец, «гордиев узел», и расставив все точки над «и».

Теперь на старости лет Масяне будет, о чём вспомнить с тихой грустью: он, хоть и недолго, а всё же был Царём Зверей, и в его жизни была, пусть и безответная, но такая Большая, Любовь!

Поздний вечер. В доме тихо и пусто… Хотя, не совсем пусто: кот Васисуалий, а по-простому – Васька – сладко дремлет на моей постели, которую искренне считает своей. Да и не совсем тихо – в открытую форточку доносится шорох опадающих с крыши капель – остатков первого весеннего дождя. Свежее ночное дыханье, едва слышимые звуки давно позабытой песни со стороны соседского дома настроили меня на минорный лад.

Глеб, первая и незабвенная моя любовь… Где ты, с кем ты? Столько лет прошло, сколько зим! Но почему-то каждую весну с каким-то необъяснимым чувством я ожидаю весточку от Глеба – звонка ли, письмеца ли, хотя никаких оснований для этого никогда у меня и не было. Я, и только я одна была виновницей нашего разрыва! Я оборвала последнюю ниточку, связывающую нас когда-то!

Ах, да что толку теперь в этом самоедстве? За плечами – два брака, оба – по любви. Да только не я любила, это мужья мои – Валера и Алеша любили меня всем сердцем, а я, опустошенная изнутри, не смогла сделать их счастливыми! Нет, я была хозяйственной и заботливой, верной и благодарной, но…

Даже детишек не смогла подарить своим мужчинам: видно, не очень-то и хотела! Теперь вот пожинаю плоды горького одиночества… А все эта моя дурацкая гордыня, присущая множеству юношей и девушек в период их ранней, всепоглощающей любви! Не спится… Завтра, – нет, уже сегодня – наступило 1-е мая, день нашего с Глебом знакомства. Как же это было давно: тысячу лет тому назад!

Тогда, прекрасным солнечным утром вышагивая в ряду демонстрантов вдоль нарядных трибун, я оступилась, но чьи-то сильные руки мгновенно подхватили меня и не позволили упасть.

Эти руки, как оказалось, принадлежали ему, Глебу, который стал на все последующие годы и судьбой моей, и незаживающей раной.

Лицо мое отчего-то повлажнело: слезы это или просто капли дождя, залетевшие в открытую форточку с порывом ветра? Ах, если бы, если бы знать… И зачем я, глупая, безоглядно поверила соседкой девчонке Зойке, которая якобы была свидетельницей любовного свидания Глеба с прелестной незнакомкой?

Это уже потом, много позже, узнала я о явном интересе Зойки к моему другу. Что ж, каждый выбирает свой собственный путь к намеченной цели. И она добилась задуманного исхода: мы расстались, даже не успев испытать желанной близости!

Замуж я вышла от отчаянья: первый муж стал и первым моим мужчиной! Лишь иногда позволяла я себе заглянуть в то далекое, такое светлое и радостное прошлое, когда ранним весенним или летним утром, вдруг, ниоткуда появлялись на подоконнике нежные ландыши или ветки пахучей сирени, когда в маленьких самодельных конвертиках подбрасывались совсем еще неумелые, почти детские, стихи.