Леонид Бляхер - Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Вечера Бейтон проводил в заведении, располагавшемся на первом этаже дома, где он жил. Сидя в трактире, он по привычке слушал разговоры вокруг. Посетители, в основном служилые иностранцы, пересказывали новости и местные сплетни, делились надеждами и опасениями. Собственно, это мало чем отличалось от гамбургского кабачка, который и стал поворотным местом в жизни офицера.

Надежда была на начавшуюся войну, с которой связывали продвижение, награды и многое другое. Как понял Бейтон, самое важное здесь (да разве только здесь?) – попасть на глаза начальству. Без этого и подвиг за подвиг не зачтется. Страхи были иные. Оставшихся в столице и гарнизонах офицеров переводили на «половинное жалование», которое нередко задерживали. Страх был и перед непонятной и громоздкой русской государственной махиной.

Но главный страх был связан, как понял поручик, с какой-то Сибирью. Это была область, расположенная невероятно далеко на востоке. Туда часто отправляли и пленных иностранных офицеров, и недавно прибывших наемников, еще не обросших местными связями. Туда ссылали и тех, кто совершил преступления или просто был оболган местными чиновниками, что, как понял Бейтон, не было редкостью. Там, на краю света, в маленьких крепостях, лишенных даже самых простых удобств, офицеры должны были учить правильному бою диких местных жителей, чтобы они сражались с еще более дикими кочевниками, нападающими на городки и данников московского царя. Многие и не возвращались оттуда. Как-то немолодой военный за соседним столом громко рассказывал своим собеседникам о знакомце, который дал дьяку (так называли здесь важного чиновника) большую взятку, чтобы избежать посылки в эту Сибирь.

В один из вечеров за стол Бейтона присел веселый и дружелюбный офицер. Бейтон, соскучившись по хорошей беседе, предложил разделить с ним трапезу. Неожиданно завязался разговор. Альфред вдруг выложил перед случайным в тот момент человеком долгий рассказ о своих мытарствах. Тот оказался отличным слушателем. Прихлебывая из бокала и временами сочувственно кивая, он внимал эмоциональной речи Бейтона. Выслушав, заговорил сам.

Поручик, которого звали Отто фон Менкен, был из «солдатского полка», которым командовал фон Штаден. Точнее, командовал полком голландец Филипп ван Букховен, которого русские звали Фонбуковин. Генрих фон Штаден же в сем полку – подполковник, или, как говорят местные, – «полуполковник». Его слово много значит. Судьба Отто в чем-то была похожа на судьбу Альфреда, на судьбу всех наемников. Родом он тоже был из Пруссии. Хотя были в его судьбе и особенности: Отто не пришлось бежать от нищеты – он бежал от тонзуры.

Младший сын в богатом аристократическом семействе, близком ко двору Бранденбургского курфюрста, любимец дам, enfant terrible, как говорят французы, после смерти родителей остался не у дел. Старшие братья решили направить его на церковную стезю. Проще говоря, затолкать в монастырь. Эта перспектива совсем не радовала юного ловеласа. Потому и пошел в наемники. В Большой войне участия почти не принимал. Хотя служил у шведов. Потом нанялся учить московские полк и . Здесь уже четыре года. Полк сразу ушел под Смоленск. Но фон Менкен был оставлен, чтобы подвезти припасы для русских (себя жители называли русскими, а страну – Русью или Россией, имя «московиты» не любили), пушки и отставших солдат.

Много говорил о жизни московитов. В отличие от большей части посетителей, рассказывал с уважением и интересом. И даже о Сибири он рассуждал как-то иначе. Да, служба тяжелая, а места дикие и опасные. Но многие офицеры возвращались оттуда богатыми, как древний царь Крез. При рассказе о сибирских богатствах глаза нового знакомца вдруг сделались влажными и колкими, заблестели. Впрочем, только на миг.

Рассказывал фон Менкен и про армию, где, по всей вероятности, Бейтону предстояло служить. Словом, поручик, решив помочь земляку, предложил отправиться в лагерь русских под Смоленск. По его мнению, письмо с приглашением станет вполне надежным пропуском, поскольку приглашающий – «из старых немцев» (давно проживает в России) и имеет связи. Предложение было с восторгом принято, ибо это был хоть какой-то выход.

Вот и сейчас Бейтон терпеливо ехал по разбитой от прохождения многочисленных войск дороге вслед за отрядом своего неожиданного приятеля. Как-то все неладно, тревожно. Но он хотел войну – на войну и едет. Значит, все хорошо? Ой, не понять. Непонятно все.