Леонид Бляхер - Поход за волей. Забытая война на Амуре

Редактор Ирина Батраченко

Иллюстратор Ирина Одарченко

Фотограф Григорий Хабаров

© Леонид Бляхер, 2020

© Ирина Одарченко, иллюстрации, 2020

© Григорий Хабаров, фотографии, 2020

ISBN 978-5-4498-4142-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часто можно услышать, что Россия выиграла Сибирь в лотерею. Это или откровенная ложь, или заблуждение. Этот мир был отвоеван людьми в жестокой схватке с сильными и умными противниками, связан с десятками войн и сотнями битв, со сложными союзами и меняющимися политическими раскладами. Об одной из этих войн, сражении за Приамурье (1649 – 1689 гг.), и пойдет речь в моей книжке. О сильных, жестких, порой жестоких людях, совсем не похожих на лакированных «первопроходцев», благодаря которым и возникло Русское Приамурье. Моя книжка для тех, кто знает или догадывается, что подлинная судьба России создавалась здесь, на Востоке.

Эта книжка была бы невозможна, если бы не поддержка моих замечательных друзей. Предложение Олега Крючка заставило меня погрузиться в эту эпоху. На публичных лекциях, организованных Александром Кимом, мои мысли и способ подачи проходил апробацию. В жестких спорах с моим друзьями-оппонентами, Виктором Чернышевым и Алиной Ивановой, складывалась концепция книжки. Спасибо авторам сотен статей и монографий, которые дали материал для моих литературных опытов, спасибо критикам и не-критикам. И, конечно, спасибо тебе, любимая.

История Русской Азии – явление странное, загадочное. Она, безусловно, есть. О Сибири и Дальнем Востоке пишут исторические и этнографические книги, журналистские статьи, массовыми стали ролики «про Сибирь» на разных просветительских сайтах, проводятся конференции и симпозиумы. В «загадочную Сибирь» едут журналисты и фотографы, природозащитники и прочие любители экзотики. Все это так. Однако в массовом сознании история России остается на Западе, в Европе. Там, в Европе, эпохальные события. Здесь, за Уралом, а тем более за Байкалом, остается только тягучее и не очень понятное «освоение пустого пространства». Но было ли оно пустым? Да и вообще – каким оно было? Какую роль сыграло это «пустое пространство» в истории страны и не только страны?

В этот момент начинаются сложности. И дело совсем не в том, что кто-то «замалчивает» русскую историю за Уралом или за Байкалом. Просто это – «региональная история», местная, не вполне «полноценная». Есть Большая история. Она задает матрицу подлинных, настоящих событий. Именно она определяет, какие события и процессы действительно важны, а какие случайны. Если же события «региональной истории» не вписываются в логику Большой истории, то они остаются за пределами интереса. Их не замалчивают – их не замечают. Просто люди, которые пишут Большую историю (мировую, историю империй), как правило, смотрят из столицы, из центра. Именно там, в центре, создаются критерии отбора: что важно, а что – не особенно, задается взгляд на мир. Именно там для всего человечества или значительной его части определяется смысл и ход развития.

Так сложилось, что последние три столетия (или около того) центр мира для России (и не только для России) находился в Европе. И для исследователей, и для обывателей вписать местную историю в логику истории Европы значило (и значит) приобщиться к Большой истории, увидеть смысл собственной жизни, жизни своей территории. И неважно, где именно физически находится исследователь или обыватель. «Смотрит» он из центра. Не случайно большая часть Русской Азии именуется Дальним Востоком. А гигантский регион от Памира до Алтая многие столетия именовался Мавераннахр, что на арабском языке означает «то, что за рекой». То есть, настоящая жизнь – где-то там, а мы живем вдали от нее, за рекой, за озером. Словом, не там, где происходит все действительно важное.

В соответствии с этим взглядом определяется и масштаб событий. То, что значимо для центра, для империи (или для будущей империи) становится огромным. Остальное же если не исчезает совсем, то пребывает где-то на периферии, не особенно сказывается на общей панораме событий или даже никак не сказывается. В результате возникает стройная и последовательная картина, которая, естественно, абстрагируется от мелкого и незначительного. Таким «мелким и незначительным» оказывается вся местная история, приобретающая даже в глазах местных жителей некоторую «второсортность».