Аким Астров - Два поцелуя Иуды. Книга вторая. За что ты казнишь меня?

Галина попыталась подняться, но не удержалась и плюхнулась на диванчик.

– Упс! Похоже, я перебрала. – Вторая попытка удалась ей лучше. Она поднялась и неприязненно посмотрела на Александру. – А почему вы не пришли на его похороны?

– Меня не было в Москве.

– Я так и думала. Всего вам наилучшего.

– И вам тоже. Спасибо, что передали мне это. Еще раз примите мои соболезнования.

Официант положил перед Галиной папку со счетом и сразу отошел. Взглянув на сумму, она достала из кошелька несколько купюр, небрежно бросила на стол и, не глядя на Александру, нетвердой походкой пошла к выходу.

Александру совершенно не удивило, что та еще не дошла до дверей, а девушка, за соседним столом уже щебетала по телефону:

– Папуленька, я скоро приеду. Можешь выходить меня встречать. Целую.

Александре было интересно, направится ли кто за Галиной, но парочка осталась на месте, и только метрдотель почтительно проводил Галину до двери, а потом через окно наблюдал, как она усаживается в машину.

– Простите, у вас нет зажигалки?

Рядом с Александрой стояла девушка, недавно ворковавшая с «папулей» и, не отрываясь, смотрела на серьги, лежащие на столе. В одной руке она держала сигарету, а другой теребила массивный кулон.

– Я не курю, – ответила Александра. – Обратитесь к официанту.

– Извините.

Девушка отправилась восвояси, а Александра убрала серьги в сумку.

Через несколько секунд парочка направилась к выходу. Александра проводила их взглядом, положила в рот кусочек сыра и с удовольствием запила глотком вина.

Она завершала обед, когда в зале появилась эффектная высокая блондинка – известная журналистка Светлана Виговская. Та быстрым шагом подошла к столику Александры и села на место, недавно покинутое Галиной.

– Давненько я тут не была, – сказала она, окинув зал взглядом. – Не люблю этот гадюшник.

Трудно было не заметить, что ее симпатичное лицо носило следы недавней пластической операции, из-за чего мимика выглядела слегка неестественно.

– Ты будешь что-нибудь? – спросила Александра.

– Нет. Отчитаюсь о проделанной работе и побегу. У меня через час запись в Останкино, – ответила Виговская и жестом остановила официанта, направлявшегося к ним. – Ты прошлась по ссылкам, которые я тебе прислала?

– Не по всем.

– Посмотри. На всех приличных сайтах есть ваш пресс-релиз и перепечатки моей статьи. Завтра пойдут сюжеты на основных ТВ каналах и на популярных радиостанциях. На вернисаже, как и договаривались, пишем твое интервью на пару минут. В общем, всё по плану. – Она положила на стол папку. – Здесь полный отчет и график мероприятий.

– Лихо. Молодец! – похвалила ее Александра и попросила официанта принести счет.

– Я же тебе говорила, что моя лихость прямо пропорциональна количеству денежных знаков, – сказала Виговская и горделиво добавила: – Если нужно, я тебе любую пиар акцию организую. Кто был ничем, тот станет всем!

– Так уж и любую?

– Практически! Кто создает рейтинги? Телевизор! Именно он управляет страной. Дай мне в распоряжение федеральные каналы на пару месяцев, и я любой рейтинг вознесу из небытия до небес, а самый высокий рейтинг обрушу до такого состояния, когда люди дружно начнут проклинать того, кого еще недавно так беззаветно любили и чуть ли не преклонялись. В нашей работе главное сейчас держаться подальше от оппозиции, не наступать на мозоли Кремлю и некоторым известным персонажам. А во всем остальном – гуляй рванина!

Александра усмехнулась.

– Вот так теперь выглядит журналистика? Я помню твои эскапады о том, что ты никогда не предашь «настоящую журналистику».

– Нашла о чем вспоминать! – Виговская безразлично махнула рукой. – Когда это было? Да и предавать-то по сути нечего. Та «настоящая журналистика» приказала долго жить, по крайней мере, в этой стране. Давно ты «приличных» журналистов здесь видела? Все приспособились! А те единицы, кто не захотел, отовсюду повылетали или перебиваются с хлеба на воду в каком-нибудь маргинальном издании. Правила игры теперь просты: заботься только о своей собственной заднице, потому что кроме тебя о ней никто и никогда не позаботится. Просто и понятно. Всё остальное – интеллигентская дребедень.

– Довольно цинично.

– Я предпочитаю другой термин – прагматично. И эти правила придуманы отнюдь не мной. Вся страна сейчас так живет. А все красивые словеса это для лохов, каковых в нашей стране пруд пруди. – Виговская заметила улыбку Александры. – Я понимаю твой сарказм. Таким как ты, родившимся с серебряной ложкой во рту и купающимся в деньгах, легко быть чистоплюями и осуждать таких, как я, вынужденных самостоятельно карабкаться вверх. – Она посмотрела на часы и поднялась. – Мне пора. Надо отработать еще несколько сребреников. Ты остаешься?