Алекс Муров - Марш жестокой молодости

– Да пошли вы нахер! – отмахнулся Стас.

Повисла тишина. Мы втроем подходим к своему дворику. Я спросил у Макса:

– Макс. Как у тебя с той крашеной блондиночкой, с Алексеевской, дела обстоят?

– Да дура она полная… Не хочу даже вспоминать…

– А че такое?

– Мы с ней решили на новый уровень отношений перейти. Я к себе домой ее привел. Как лошара, на последние деньги купил ей цветы и шампанское. Раздел ее, думаю сейчас возьму, и тут корче, че я вижу… У нее подмышками не брито.

– Ни хера себе. – улыбнулся я, прикрыв рот ладонью от удивления.

– Ты прикинь… Там такие заросли. Как будто она в жизни их никогда не брила! —вытаращил от эмоций глаза Макс. – С дерева наверное только слезла, сука.

– Ну и че ты сделал?

– У меня в общем, сразу все упало, я ей сказал, что у меня дела очень срочные есть, о которых я совсем забыл. Выпроводил ее, ну и номер сразу удалил в телефоне, вконтакте в черный список поместил.

– А может она хиппует? И у нее такая идеология, не брить на теле растительность?

– Меня такая тема не прет. Пусть другого придурка ищет… Какого-нибудь грязного вонючего хипана с патлами.

– Печально… Я то думал у вас лова…

– В этом мире любви не бывает. – сказал Стас. – Есть только власть и бабло.

Услышав дебильное мнение Стаса, мы с Максом улыбнувшись, переглянулись друг с другом. Мы уже давно привыкли к Стасу, к его пессимистическому отношению ко всему в мире. Что толку ему что-либо доказывать? Его все социальные ценности угнетают по жизни, пока он не буханул, или не вмазался.

Наша компания вошла в двор. Навстречу нам, вдалеке, шла женщина лет пятидесяти, с сумкой в руке. Приближаясь к ней все ближе и ближе, я начал ее узнавать.

– Стас! – произнёс негромко я. – Мать твоя на работу идет. Нам навстречу.

– Вот палево. – возмутился Стас. – Я думал, она давно уже ушла. Теперь попадет мне.

Обойти женщину не получилось – бы, она нас видела, да и было поздно.

– Здравствуйте тетя Тань. – произнес я.

– Здрасте. – произнес Макс.

Наша троица остановилась с мамой Стаса.

– Здравствуйте мальчики. – произнесла женщина, растерянно оглядывая наши побитые рожи.

– Привет мам! – сказал Стас.

– Здравствуй, сын. Почему у тебя губа разбита? Ты где опять шлялся всю ночь?

– Гулял с друзьями. – сказал Исаев.

– Нормальные люди ночью спят, а днем ходят на работу! – мама Стаса завелась на него. —Ты когда жить нормально начнешь?

– Мам, вот только не надо мне сцены сейчас устраивать, пожалуйста…

– Сцены я устраиваю? Я из-за тебя всю ночь переживала, не спала.

– А кто тебе мешал? Я парень взрослый, уже не мальчик… Эт самое… Чё хочу, то и делаю.

Нам с Максом стало неловко слышать такой неприятный разговор родителя со своим ребенком. Я отворачивал взгляд в сторону, когда глаза тети Тани падали на меня.

– Хотите, чтобы вас поубивали? – обратилась женщина ко всем нам, на глазах у нее наворачивались слезы. – Кровь кипит, адреналин молодежный…

Макс и Стас, как и я, отвели глаза в сторону.

– Что с тобой произошло Стасик? Максим? Данила… Я думала ты то с мозгами, в этой компании недавно… Что вы с собой делаете? Были такие ребята хорошие… – в голосе мамы Стаса слышна плаксивость.

– Выросли! – отрубил Стас.

Женщина ничего больше нам не сказала. Она отвернулась от нас и пошла своей дорогой. У нас с Максом нет проблем с родителями. Мы живем отдельно от них. Стасу повезло меньше. Его периодически контролирует мама.

Подойдя к дому, я протянул парням руку, чтобы попрощаться. Мы все живем в одной многоэтажке, подъезды только у нас у всех разные.

– Счастливо Дан! – произнес грустный Стас и пожал мне руку. – Созвонимся…

– Конечно дружище… Ты только сильно не залипай… Все нормально будет… Не грузись.

– Я так понял, в банк крови со мной желающих ехать нет? – сказал Макс, пожимая мне руку.

– Ты все правильно понял, бро. Удачи.

– Ну рэперок, береги себя! – сказал Макс.

Я поднимаюсь по лестничным ступенькам в свою квартиру, потому, что лифт как не работал с прошлой недели, так и не работает. Я человек, которого нельзя заставить пойти в выходные в церковь. Начитавшись Ницше с его теорией о смерти Бога, мои предположения о существовании Иисуса, стали равны нулю, но я все же, по своему, молюсь за своих друзей, чтобы у них все было beautiful, была любовь, а у меня моя единственная. Меня прёт мысль, что друзья могут желать друг другу хорошие ништяковые вещи. Может и наивно, я верю в добро, которое окружает нас в нематериальной реальности. Жаль только, что обитатели этого клёвого безумного мира, его не ощущают.