Владимир Козлов: Кофе от баронессы Кюцберг

– Приведёт тебя Август на скамью подсудимых, – причитала мать. – Ох, приведёт!

– Август здесь не причём. И не надо на него коситься, когда он к нам в гости приходит. Он нам шесть лет подряд помогал. И как помогал? Мы никакой нужды не знали.

После такого мощного аргумента, матери сказать было нечего.

После пасхи Сергей подъехал к дому на Чайке.

Удивил весь двор, удивил родню, обрадовал и накатал девочек конфеточек, но разозлил милицию.

В ближайшие дни его арестовали. Статью ему предъявили серьёзную, и грозило Беде до двенадцати лет лишения свободы. Все заботы с адвокатом и судом возложил на свои плечи Август. Суд определил ему наказание сроком на пять лет.

На суде при оглашении приговора по лицу Сергея можно было безошибочно определить, что такой срок его не только не огорчил, а обрадовал.

Около суда находилась вся родня Беды. Ждали когда выведут Сергея. Около запасного выхода стоял милицейский УАЗ. Один Август не стал ждать Беду. Проходя мимо милицейской машины, он сильно кулаком ударил по капоту и, развернувшись, влился в толпу прохожих.

Иван Беда стоял вместе со старшей сестрой Клавдией. Они дождались, когда конвой затолкал Сергея в машину, и помахали ему рукой. Мать утерла слёзы носовым платком, после чего скомкав его в руке, произнесла:

– Ведь говорила ему, каждый день. Не вяжись с Августом.

А он меня всё убаюкивал.

– Нет, Клава ты не права, – сказал ей Иван. – Август тут действительно не причём. Ты многого не знаешь. Серёга парень честный и не преступник. Просто жизненное лекало у него фальшивое оказалось, как и его окружение. Ты не переживай он не пропадёт ни где. А те, кто его посадили, я им не завидую. Время расставит всё по своим местам.

…В начале лета Сергея Беду отправили на пятую городскую зону, где он вновь стал Серым.

…После побега Захара из милиции Август унаследовал его сарай с голубятней и голубями. Вовке Колчаку в эту голубятню вход был платный. Только не он деньги платил, а ему Август выдавал каждую неделю по уходу за голубями. Иван Беда, тоже не редко обращался к Вовке за помощью. Для него он был палочкой выручалочкой.

Ивану не редко приходилось лечить свой позвоночник в стационаре, а Вовка был безотказен во всём.

Мать Захара, узнав, о сыне неутешительные известия, прописала к себе в двухкомнатную квартиру Августа. Он стал её законным опекуном.

Колчак без троек перешёл в выпускной класс и наступивший новый учебный год у него начался хорошо. Вовка подрос, как подросли у него и интересы. Они стали взрослые, и не было уже такого, чтобы они привязали кому – то к двери презерватив. Их он носил в кармане уже для других целей. Сексуальная революция, как цунами ворвалась в стены школы. Нередко происходило, когда беременные восьмиклассницы бросали школы и становились иждивенками у своих родителей. Мальчишкам в этом плане было легче. Им не надо было посещать женских консультаций и вынашивать плод. Глупые девчонки становились матерями одиночками в четырнадцать лет. Вовка давно забросил подвал, и только зимой он посещал с ребятами его, но уже не для того чтобы поиграть в карты, а пообщаться с девчонками. В этот подвал Колчак переводил почти половину девчонок своей школы, а Надька однажды там наводила уборку и нашла на полке более двадцати пачек презервативов. После этого она больше в подвал не приходила, но с Вовки по старой привычке глаз не спускала. С Ларой Давидовной Колчак нашёл контакт давно ещё в девятом классе, и она его приглашала неоднократно часто к себе домой на чай, а заодно и побеседовать. Ей было интересно с ним не только говорить, но и спорить на различные темы. Этот начитанный юноша, зачастую в спорах брал верх. В школе они тоже нередко находили время пообщаться между собой и ребята в классе стали замечать, что Лара всех больше внимания уделяет Колчину. Даже Надька стала в тайне ревновать, и открыто психовать, смотря, что Колчин из разряда когда – то опального ученика перешёл незаметно в Ларины любимчики. В выпускном классе он всех лучше знал иностранный язык и свободно изъяснялся с учительницей на немецком языке. Он мог на уроке позволить себе вольность. Отпустить смело на немецком языке преподавателю несколько лестных фраз в отношении её внешности или гардероба. Вовка отлично знал, что вряд ли кто сможет разобрать из класса, что он сказал Ларе. Молодая учительница не смущалась его высказываний, и всегда поощряла Вовку, чтобы он не говорил ей, но главным условием его вольности являлось, чтобы на её уроке он забыл русский язык. Вовка однажды высказался ей в отношении её правильного развода ног и красивого бюста, который она напрасно скрывает под глухими платьями и водолазками. Этой фразой он её поверг. Наконец – то она смутилась до покраснения и посмотрела на Надежду, которая тоже её предмет знала на пять. Надежда никаких эмоций не подавала, но со следующего дня Лара стала надевать в школу открытые платья с допустимыми разрезами на груди. Надька всё поняла, что он произнёс Ларе. Не сказав ничего ей, и Колчину она стала ещё глубже постигать иностранный язык, а Вовку при удобном случае всегда старалась ущипнуть или слегка шлёпнуть по заднему месту. Однажды Вовка не пошёл на урок физики и забрёл в старую двух этажную пристройку школы, которая из – за своей ветхости не использовалась и была постоянно уже несколько лет закрыта на внутренний замок. В этом помещении раньше было всего четыре класса, зооуголок и кабинет медика. Вовка в тот день слонялся по коридору и нечаянно облокотился плечом на обитую дерматином дверь, ведущую в пристройку. Неожиданно дверь поддалась, и Вовка оказался в старом здании похожим на кладбище ненужного хлама. Он знал, что это помещение всех чаще посещает Сурепка – учитель ботаники и завхоз школы. Он так же знал, как и все взрослые ученики, как и весь педагогический коллектив школы, что ботаник не равнодушен к Ларе. Он прилюдно делал ей знаки внимания в виде книг и конфет. А цветы носил практически каждый день в любое время года.