Александр Щербаков-Ижевский - Демянский «котёл». Серия «Бессмертный полк»

В этих беспощадных и кровопролитных боях в живых оставался лишь каждый десятый боец. Страшные мы несли потери!

…Время тянулось мучительно медленно, пока мы добирались до раздавленной танками позиции второго миномётного взвода.

Наконец-то, прибыли. Нашему взору открылась ужасная картина.

Среди кусков размозжённого и расплюснутого гусеницами металла, в развороченной грязи вперемежку со снегом лежали тела десяти сибирских красавцев-богатырей. В гимнастёрках на выпуск, без шапок. Все были с грязными закопчёнными лицами. У кого-то оторвало ногу. Кто-то с искромсанной грудью. Почти все с разбитыми головами, в крови.

У белобрысого Ярика нижняя часть туловища была полностью раздавлена танковым траком и вмята в чернозём вперемешку со снегом. Спокойный по жизни Василий лежал навзничь с оторванной рукой и зажатой трёхлинейкой в другой. А один из братьев Авериных покоился поперёк другого. Видимо своим телом хотел закрыть от смертельной беды родного братика. Свернувшаяся лужа крови под ними сроднила их навеки.

Жуткая картина виделась, где Афанасий Краев без гимнастёрки, с голым торсом лежал на спине, раскинув руки, а к его губе прилип окурок. Скрученная из газетки самокрутка. Правая рука сжимала связку гранат. Но, маленький, ещё дымившийся окурок, видимо был для него последним успокаивающим фактором перед броском на фашистский танк. От не остывшего ещё, а когда-то разгорячённого тела шёл едва видимый парок.

И это было чудовищней всего, что я видел до и после этого случая на войне. Гораздо страшнее распоротых животов, оторванных рук и ног, разбитых голов. Раскинутые руки молодого мускулистого мёртвого тела и дымящийся окурок на губе.

Ещё несколько минут назад телу Афанасия принадлежала жизнь. Как любой человек он мечтал, смеялся и хотел вернуться до родного дома живым. Балагурил и курил.

А теперь вот уснул навеки с окурком, прилипшим к кровавой пене на губе.

Вот так, из всего миномётного взвода в живых остался только один Семён Комов. Вернее, пока был жив. Осколок, как бритва раскроил ему горло и воткнулся в лёгкие. Он дергался, хрипел и булькал уходящей из тела жизнью. Притулившись спиной, к оплавленному взрывом сугробу, в конце концов, уронил голову на залитую кровью грудь и завалился на бок, повернув лицо вверх.

Глаза его были широко открыты. В них отражалась бездонная синева родного неба. А закрыть их ему уже не хватало сил. Моченьки затворить светлы очи сейчас уже не было. Целой прожитой жизни ему не хватило! Всего лишь мгновения из своей молодой биографии чтобы в какой-то момент просто закрыть глаза.

А это, казалось бы, так просто. Проще не бывает, как прикрыть веками свои глазоньки. Но…

Я склонился над ним. Однако, Семён так и умер, не успев до конца промолвить последних своих слов.

Придётся мне, его командиру, передать вам услышанное прощание от Семёна Комова

– Очень обидно братцы, что мы не выиграли этот бой. Погибли все. Но, как уж получилось. По крайней мере, очень старались. Спасибо вам, родные, за понимание!

Человек стареет, а небо вечно молодое, как глаза моей любимой, в которые смотреть да любоваться. Для меня они никогда не состарятся и не поблекнут.

Кто любит, тот добрее к роду людскому.

Пройдёт время, люди залечат раны, построят новые города, вырастят красивые сады. Наступит другая жизнь. Молодёжь будет петь другие песни. У вас будет другая новая и мирная судьба, вырастут красивые дети.

Вы все ещё будете любить.

Может быть, не поверите, а я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к Родине!

Но постарайтесь никогда не забыть о нас, боевом расчёте второго миномётного взвода.

Прощай, наш взводный лейтенант Иван Щербаков.

Будем жить в веках, ребята!

Тяжело и горько об этом рассказывать. Жернова войны перемололи здесь сотни тысяч солдатских судеб. Но люди ко всему привыкают. И мы освоились. По ходу кровавой бойни война обучала солдат премудростям фронтовой жизни. Хочешь, не хочешь, брали уроки и «натаскивались» на благоприятный результат.

«Ветераны» уже знали, куда упадут бомбы с пикирующего «Юнкерса». Знали, что под миномётным огнём вперёд ползти безопаснее, чем лежать на месте. Знали, что бежать от немецкого танка нельзя, потому что он, как раз и давит впереди себя бегущих. Противотанковых гранат не было, а «коктейль Молотова» надо было забросить сбоку, на вентиляционную решётку двигателя «Тигра». Они знали, что автоматчиков, стреляющих из «шмайссеров» с бедра опасаться не стоит, потому что их пули уйдут все в «молоко».