Александр Щербаков-Ижевский - Демянский «котёл». Серия «Бессмертный полк»

Меня подняло в воздух и швырнуло в соседний блиндаж. Когда очнулся от контузии, ездовой сообщил мне, что мы на своё противотанковое минное поле зашли. Вначале первый фугас рванул, потом от детонации следующий. Затем ещё, ещё.

Кое-как, постанывая, собрал себя в «кулак». А бойцы стали подбирать то, что осталось от боевых товарищей. На кусок брезента скидывали то ногу, то кусок головы, то внутренности живота, то колено, то локоть или часть плеча с торчащей из мяса ключицей. По частям разорвало бойцов. За сорок метров подобрали планшетку взводного и его грудину с куском гимнастёрки. Она как раз упала на зёмлянку комбата.

Провели перекличку и в общей сложности не досчитались 23-х человек.

Отморозки командиры! Гниды! Неужели не могли согласовать с сапёрами схему прохода в своём противотанковом минном поле.

Столько людей своих ни за что, ни про что и понапраслину положили. Идиоты! Полководцы хреновы!

После того, как мы подорвались на своих же противотанковых фугасах, в эту брешь, приоткрывшую нашу оборону, ломанулась парочка немецких танков. Мимо сразу же пробежали красноармейцы с противотанковым ружьём.

Оно напоминало старинную базуку, было тяжёлым, длинным и неудобным. Поэтому с ним управлялись два бойца. Первый и второй номер.

За первым было закреплено само ружьё, на марше он всегда таскал его и отвечал за работоспособность. Второй номер носил 30 штук бронебойных увесистых патронов. На его плече ещё болталась пятизарядная трёхлинейка, а к ней полагалось ещё сотня патронов. Плюсом были две противотанковые гранаты, шинельная скатка и вещмешок с солдатским барахлом. По возрасту, силе духа, уму, страсти, характеру они бывали как братья.

Вот и сейчас, заняв удобную позицию, они открыли прицельный огонь по гусеницам бронемашин. Однако, промах следовал за промахом. От брони слетали искры. Немецкая бронированная разведка без поддержки пехоты откатилась обратно на свои позиции.

Крепкий орешек обороны противника выглядел следующим образом. Передний край плотно прикрывала густая сеть проволочных и минных заграждений. Тут были рогатки, ежи, спираль «Бруно», проволочные заграждения в два кола. В 30—50 метрах за ними располагалась линия дзотов, глубиной размещения до 50—300 метров. Стены у них были двойные деревянные, между ними насыпана земля. Между дзотами были сооружены открытые площадки и окопы с одетыми крутостями.

В дзотах располагались лишь дежурные подразделения. Основная часть гитлеровцев пряталась в блиндажах, построенных в 75—120 метрах от них. Между дзотами проходил забор из колючей проволоки в три кола. По обе его стороны были лесные завалы высотой более двух метров, засыпанные снегом. Далее возвышался почти на два метра деревянный забор с амбразурами, напоминавший крепостную стену. С фронта забор прикрывал земляной вал толщиной 1,2—1,5 метра у основания. По валу тянулись рогатки из колючей проволоки и спираль «Бруно». Казалось, неприступная линия обороны!

Однажды мне довелось услышать разговор полкового комиссара и командира нашего стрелкового батальона

– Ты главное имущество и технику береги. Людишек нам всё равно подкинут. Еще денька два повоюем, добьём оставшихся солдатиков и поедем в тыл на переформировку. Вот тогда-то погуляем, попируем. Баб тыловых пожамкаем. Ха-ха-ха!

Как же так, командиры? Мы же вам беспрекословно и без всяких рассуждений верим!

Что касается меня, то я не относил бы себя к числу храбрецов. Конечно, всем участникам сражения бывало страшно. До онемения рук, до холода в сердце. Всё дело в том, как этот страх проявлялся у людей. С одними случались истерики, и они плакали, кричали, пытались убежать и спрятаться. Другие переносили внешне спокойно. Но убитых при мне, на глазах однополчан невозможно было забыть.

В любом случае, как бы ни было страшно, я старался всегда держать себя в руках и действовать по обстоятельствам, без паники.

От моих приказов напрямую зависела судьба и жизнь вверенных мне людей. Моих боевых товарищей. Поэтому, я просто не мог себе позволить проявления человеческих слабостей. Тем более, показать свой страх.

В миномётной роте мне требовалось быть хладнокровным и наблюдать ход боя. Как бы ни складывалась ситуация, главной задачей было определить местонахождение цели. А затем засечь и уничтожить её. Либо нанести существенный урон противнику.

Бывало, в прямой видимости.

Служивые знают, что такое миномёт. Любая атака на врага, а тем более оборона не возможна без батальонной минометной поддержки. В любом случае, минометчики были всегда наипервейшей целью для уничтожения. Противник спал и видел, как бы поскорее нас прикокошить.