Наталья Блинникова - Первый человек

Она заглянула в каждый мешок, просто чтобы знать, что Падиф от нее прячет. Там были запасы овощей и фруктов хлеб, приправы и специи, мед, варенье, даже сыр, вяленое мясо и, в самом темном и холодном закутке, куриные яйца.

Она взяла еду, раздула угли и быстро поджарила яйца. Не успела она проглотить первый кусок, как пещера наполнилась холодным воздухом, снег всколыхнулся на пороге и внутрь зашел Падиф. На поясе у него блестел ятаган. Он посмотрел на нее приветливо.

– Я вот тут решила приготовить завтрак… – промямлила она.

Он повесил оружие на стену и присел к ней.

– Угостишь меня?

– Конечно! Что за вопрос? – воскликнула она.

Они ели молча. Когда Падиф отложил свою тарелку, она убрала посуду, а он сел за стол.

– Подойди-ка сюда, квален, у меня есть для тебя хорошее занятие, – сказал он.

Она присела рядом с ним.

– Я приготовил записи по истории и географии. Начнем, пожалуй, с географии, потом история, потом язык… Хм… С языком будет сложно, но это будет и нескоро…

– О, мы начинаем уроки? – с воодушевлением спросила она.

– Уроки чего? Знаний? Да. Но их недостаточно, чтобы знать Искримен. Тебе нужно не просто выучить его, а захотеть понять, уметь предсказывать, слышать, что он тебе говорит.

– Такое ощущение, что только и делаю, что слушаю его…

– Что ты имеешь в виду?

– Сегодня снова этот голос мучал меня во сне.

– Мучал, потому что ты слышишь, но не понимаешь.

– А ты научишь меня?

– Я не могу научить. Могу направить.

– Ой, да это все равно…

Последнее она сказала уже про себя, отмахиваясь от туманных изречений.

***

– Нет, квален, все было не сразу. Жизнь, какой ты ее знаешь сейчас, зародилась постепенно, благодаря трудам первого человека, кто смог преодолеть пустоту и мрак зимы. Просто взять и появиться естественным путем, как ты говоришь, ничего не могло, ибо вокруг царила одна лишь гиблая пустыня. Первопроходец сумел создать жизнь из смерти… Я уже говорил тебе об этом… – Падиф свел брови на переносице и напряженным взглядом уперся в стол.

– Да, я помню. Но как первопроходец смог взаимодействовать с основаниями, и откуда он оказался среди той гиблой пустыни, если там ничего не было? – не унималась Энди.

– Этот вопрос волнует не только тебя, но и всех нас, таленов. Не существует разгадки этой тайны, и когда-то именно этот пробел в истории послужил дополнительным поводом для сомнений таленов прошлого, которые и привели к разобщению людей… Пожалуй, лучше будет, если ты сама прочтешь вот это, чтобы понять, какие сведения мы имеем по этому вопросу, – и он потянулся к краю стола, где лежала увесистая стопка деревянных дощечек.

– О, нет, нет, ведь я не пойму ничего на вашем шепелявом языке! – тут же попыталась отмахнуться Энди, с некоторым отчаянием смотря на колоду пластинок.

– Не тревожься, – тихо сказал Падиф и снял со стопки несколько дощечек, – Записи сделаны на твоем языке.

– Что? Но… Как это возможно?

– Это возможно, потому что твой язык использовался на самой заре мира, когда по земле еще ходил Первопроходец, – и юноша, загадочно улыбнувшись, протянул ей деревянную повесть лет.

– Тебе не кажется это странным? Я попала в этот мир сама не знаю как, и оказывается, что первый человек в этом месте говорил на моем наречии? Или это просто совпадение? – нервно усмехнулась она.

– Я говорил тебе, что все взаимосвязано. И совпадения… Это оправдание слабых духом и разумом. Такого явления просто не существует.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты знаешь, – довольно резко ответил Падиф.

Энди облизнула губы и, опустив веки, приняла из рук юноши деревянные листки.

«Ужас, беспроглядный мрак и опустошение – это окружало меня, и не было вокруг ничего, кроме смерти. Воздух, плотный, безвкусный, такой же пустой, как и все вокруг, просто не мог уместиться в груди, разрывая ее… И не одного звука вокруг. И единственное, что оставалось, это слушать голос внутри себя, следовать его зову, высасывая у смерти ее убийственную энергию, чтобы жить самому, чтобы таяли снега для новой жизни… Но пустота не могла покинуть мир, она не могла просто так уйти, если единственная мысль в мире была в одном лишь человеке, возрождающем жизнь из праха. И тогда мне стало ясно, что делать, и моею просьбою было создать для меня подругу, и я попросил основания, попросил мир об этом. И я отдал свою мысль всему, что жило, впустил в себя тот разум, что был вокруг. И так появился род ваш, разумный, живой, свободный и смертный, ибо смерть нельзя искоренить навечно.»