Наталья Блинникова - Первый человек

– Да, но ведь именно скальники напали, а не равнинники, именно они должны были бороться до самого конца, а они так просто, по твоим словам, пошли на объединение!

– Я говорил, что многое изменилось в сознании людей…

– Да, да, – нетерпеливо перебила девушка, – Новые поколения и всякое такое, но я не верю, чтобы человек мог так быстро все забыть – ведь как-никак, но их отцы, матери были забиты и отосланы на смерть!

– Тогда люди начали вспоминать принципы таленов, а мы всегда внемлем лишь тому голосу, который указывает на истинное решение, независимо от того, чьему разуму этот голос подчиняется и что было в прошлом, – Падиф был неумолим, но она начинала думать, что он говорит это лишь бы не дать убедить себя – она не верила, что он действительно так думает.

Она не могла собраться с мыслями. Ей казалось, что она упускала что-то важное в этом разговоре, хотя не понимала, почему так волнуется из-за этого.

– Постой, ты постоянно говоришь о каких-то основаниях. Я для себя как будто решила, что какая-то сила, которая помогает вам… ну, вроде деревья заставлять ходить. Да?

– Пока такого объяснения достаточно.

Казалось, он говорил ей все, что она хотела, он не лгал ей – она умела различать вранье, но словно какая-то тайна обуревала его изнутри и снаружи. С виду это был простой человек в обычной одежде, но он говорил, как король, а его ятаган был сработан, как для генерала. Он был слишком терпелив и опытен для того задора, который вспыхивал в его действиях и словах. Она не могла разгадать его.

– Падиф, ведь вчера ты устроил побег – это нормально? Меня ищут? – тревога охватила ее, но она осадила себя – ей не за что волноваться, она не преступница.

– А я все думал, когда ты спросишь – видимо, не так сильно ты переживаешь за свою сохранность! – весело сказал Падиф, – Я как раз целый день разведывал, какие последствия имела наша выходка. Почти все заинтересованные в этом люди считают, что ты выбралась без посторонней помощи, но не приближенные собственно того, кто заточил тебя в темницу, да и он сам. Они, из того, что было в зале у правителя, поняли, что ты особенный пленник, не знаешь таленов, говоришь на забытом языке, ведешь себя иначе, а, следовательно, даже не подумаешь сбежать. Ни братья наши стражники тюрьмы, ни кто-либо другой не подозревается в предательстве, чему я откровенно радуюсь. Более того, я думаю, правитель знает, что ты со мной. Но он не знает, где именно. Это место сокрыто.

Он замолчал. Она тоже не сразу заговорила.

– Если я останусь с тобой, чего ты ждешь от меня?

– Я хочу сотворить тебе мир без сомнений и доказательств. От тебя я жду лишь принятия такого мира: мира, каков он есть.

– Падиф, скажу откровенно. Своими словами ты всего лишь просишь меня жить в этом мире. И верно угадываешь мою растерянность. Что настоящее, что призрачное? Реально ли то, что вокруг, или это разум обманывает мысли… – она потрясла головой, – Выбрать без выбора, поверить без веры… Меня всегда это смешило: вера ведь вроде должна быть от сердца, но человек всегда просто выбирает, какая вера ему по душе, значит, это не вера? Вот ты просишь меня поверить и выбрать то, что я не знаю. А у меня ведь нет альтернатив. Хм… Конечно, я могу просто выйти из этой пещеры и замерзнуть где-нибудь в лесу… или нет? Незнание обезоруживает. И как тут выбрать?

– Я уж говорил, что готов обучать тебя, – раздельно и очень глубоким голосом прошептал юноша, и тишина задрожала, – Ты можешь захотеть узнать и получить альтернативы – и это тоже будет выбор.

Девушке нравился ход мыслей Падифа: он был понятен ей.

– А если я не захочу остаться с тобой, но и уходить из нагретого гнездышка здесь не захочу – выкинешь меня в озеро под нами?

– Ну ты ведь его боишься, потому, думаю, придется, – резко разбивая задумчивость в воздухе, с нескрываемой иронией буркнул Падиф, а она улыбнулась.

Впервые за то время, пока она здесь, она вдруг перестала бояться. Она не знала, что именно окрыляло ее, но чувствовала, что в глубине уже приняла решение.

– Послушай Падиф… Чтобы окончательно решиться, мне нужно знать некоторые вещи…

– Ты сказал, что правитель знает, кто мне помог. Значит и ты в опасности?

– Если ты не заметила, то он изувечил меня и взял в плен так же, как и тебя.

– В этом то и дело, Падиф. Как же ты выбрался из плена и разведывал последствия побега? Как же ты спас меня?

Из ее головы, как из клетки, будто выпорхнула птица на волю: она поняла, что хотела задать этот вопрос с самого начала, и он сковывал ее сознание. Падиф долго не отвечал ей, и она понимала, что он обдумывает свой ответ, чтобы не сказать лишнего.