Alexandr Weimar - Возлюби врага своего

– Что ты ищешь, – спросил обер— лейтенант Крамер, наблюдая за своим бойцом, потерявший разум.

– Часы! Часы! Отец подарил мне дорогие швейцарские часы. Что я кажу ему, когда вернусь домой.

– Петерсен, ты видишь идиота. Он думает, вернуться домой с часами. Он думает, что он выживет в этой мясорубке. Да они, умирая, рвут нам глотки! Это какое—то безумие! Мой разум не в состоянии переварить это, – сказал мне Крамер.

Я обтер от крови снегом лицо и слегка пришел в себя. Я мог видеть только один глазом. Мне приходилось прикладывать снег к лицу, чтобы уменьшить опухоль, которая возникла на моем лице.

– Что свинопасы, наложили в штаны? Пятнадцать гаденышей не смогли справиться с пятью русскими – позор! Пять минут даю вам, чтобы привести себя в порядок, – сказал обер— лейтенант. – Убитых похоронить….

– И русских тоже, – спросил ехидно пулеметчик Альфред Винер.

– И русских тоже, – ответил обер— лейтенант Крамер. – Они более достойны того, чтобы со всеми почестями быть преданными земле. Это настоящие воины, а не вы – стадо жирных свиней.

– Я герр обер— лейтенант хоронить русских не буду. Пусть их хоронят большевики, – сказал снова Винер и закурил.—Земля герр обер— лейтенант, промерзла на два метра. Мы будем рыть её до самой весны, а нам еще выполнять задачу.

Камрады молчали. Ни кто не проронил, ни слова. Каждый понимал, что война с русскими это не прогулки по Елисейским полям в Париже. Мы должны были это принять эту реальность и жить теперь с ней дальше, ощущая спинным мозгом, что и наша солдатская судьба может в любой миг быть не менее трагичной, чем у Мартина.

У меня до тошноты болела голова. При виде изобилия крови на льду, я не выдержал, и, меня вырвало. Организм отверг утренний завтрак, подсказывая мне, что сотрясение мозга это уже боевое ранение. Несколько минут меня рвало, как проклятого. Я не мог даже подняться с колен. Тело настолько ослабло, что я упал и потерял сознание. Что было дальше – я не помнил.

Очнулся я тогда, когда Крамер с камрадами уже стучали в дверь ближайшего русского дома, распугивая всех жителей деревни.

Нам открыла пожилая женщина. Крамер оттолкнул её в сторону и проходя в дом, по—русски её спросил:

– Кто еще есть дома?

– Дед на печи, – ответила она, прикрываясь накинутым пуховым платком.

– Матка, у нас раненый солдат. Ему нужна помощь и теплая постель.

Камрады внесли меня в хату и, не снимая верхней одежды, положили на кровать.

– Манц, станцию на связь, – приказал Крамер.

Обер— ефрейтор Густав Манц, развернул радиостанцию, и уже через минуту в штаб дивизии полетела радиограмма.

«Нахожусь южнее деревни Козье. Потери – три человека. Двое убитых, один ранен и нуждается в срочной эвакуации. Прошу направить в Козье эвакокоманду – Крамер».

Обер— лейтенант достал две банки консервов, кусок хлеба, шпик и положил это перед бабкой на стол.

– Мы уходим. Через пару часов его заберут. Там на льду лежат русские и немецкие солдаты их надо похоронить – немцев отдельно. Через два дня мы сюда вернемся. Я проверю, как будет выполнен мой приказ. Если вы не похороните убитых, мы расстреляем в деревне каждого пятого, – спокойно сказал Крамер, наводя ужас на крестьян.

Камрады ушли, оставив меня один на один со старухой и её дремучим бородатым дедом.

Несколько раз я приходил в себя, стараясь, восстановить в памяти рукопашную схватку, но каждый раз мои воспоминания обрывались, на одном и том же эпизоде.

Лежа в кровати, я вспоминал, как за день до вылазки Мартин Лидке получил из дома письмо. Он хотел после победы вернуться к своей семье в красивейший и уютный Целле. Я представил, с каким ужасом его жена и его дети узнают, о том, как он погиб. Как русский солдат в рукопашном бою перекусил ему горло зубами. Для семьи это будет настоящим шоком. Мертвым уже все равно, ибо душа его прибывает на пути к Богу.

Такое происшествие с группой было впервые. Потерять за неделю пятерых сразу убитых и мня раненого, это было уже много. Вернувшись на базу, обер— лейтенант Крамер, вновь ударился в запой.

.Возможно, это было совпадение, а возможно и запланированное мероприятие, но блокада была прорвана только в марте. Бригада генерал— майора Клауса Бюлова разорвала большевистское кольцо извне и победоносно вошла в разрушенный город. Благодаря работе комендатуры улицы города с помощью местного населения приводились в порядок. Нам казалось, что мы пришли на эту землю навсегда, и должны были показать этим диким русским, что такое немецкая культура и наш европейский уровень жизни.