Дарья Светлова - Остров, где восходит солнце

В начале 20 века остров Тимор официально разделили на западную голландскую часть и восточную португальскую. Для большего порядка ввели новую территориальную единицу – военный округ, со всеми вытекающими последствиями: территориальными законами, сводами правил «чего можно, чего нельзя», солдатами для поддержания требуемого порядка и тюрьмами для тех, кто этот порядок нарушал.

Порядок обустроили, но начались проблемы другого характера. Чтобы вернуть к жизни умирающие плантации кофе и торговлю сандаловым деревом, пришлось повысить налоги и ввести обязательную трудовую повинность. Не получилось. И с этого момента медленно, но верно португальский Тимор был предоставлен самому себе.

В начале второй мировой войны португальцы уехали, а на остров высадилась очередная партия иностранцев – австралийцы, с целью предотвращения японского вторжения. Японцы и правда появились, началась война, австралийцев вытеснили, но позже и сами были вынуждены убраться восвояси. Индонезия забрала западную голландскую часть Тимора, а восточная оставалась португальской колонией, пока новое португальское правительство не отказалась от всех заморских владений.

Но на этом мытарства в Восточном Тиморе не закончились. Страна объявила о независимости, но Индонезия не согласилась и начала совсем не мирный процесс «интеграции» страны в двадцать седьмую индонезийскую провинцию.

В 1989 году Восточный Тимор был открыт для туристов. Дороги были построены, госучреждения. Туристы редкие заезжали, и торговля шла не шатко, не валко. Вдруг, откуда не возьмись, экономический кризис. Новый президент Индонезии задал восточным тиморцам вопрос, требующий определенного ответа. Готовы ли восточные тиморцы жить отдельно от Индонезии. Семьдесят восемь процентов восточных тиморцев неожиданно высказались утвердительно. Начались беспорядки. Президент запросил миротворческую помощь ООН. Так в Восточном Тиморе появились очередные иноземцы, на этот раз с миром и по официальному приглашению. Тем более, что одновременно с независимостью, встал вопрос о нефтедобыче. Нефть оказалась в глубоком синем море в территориальных водах Восточного Тимора, и было понятно, что сами тиморцы со своей нефтью не справятся.

Постепенно вопрос с отделением от Индонезии был решен. ООН порядок в стране контролировала до 2002 года, когда была провозглашена вторая независимость Восточного Тимора. И продолжила контролировать лично по просьбе восточнотиморского президента, дабы не оставлять ни его, ни его помощников, ни мирных жителей на произвол судьбы в стране, основной доход которой состоял из иностранной гуманитарной помощи.

«Что спросил австралийский начальник? Чего в Демократической республике Тимор—Лесте делать нормальному человеку? – задумалась Дашка. – А тут еще Демидыч со своим „кто я, где я“. Понять бы, кто я, для начала. Жила-была городская девочка. Танцевала, рисовала, работала и была радушной хозяйкой в собственной квартире. А потом бросила все и уехала. И скитается уже год. Не одна, конечно, в прямом смысле слова. Но ответственность за себя, любимую, совсем другая».

Дашка вздохнула. Демидыч в ответ на экзистенциальные вопросы раскатисто смеялся и снисходительно предлагал ерундой себе мозг не забивать. Живи как живется. Что происходит сегодня, то и происходит. Как ты реагируешь, такая ты и есть. А хорошо это или плохо – гони подобные мысли, поскольку в реальном мире, настоящем, никем не регулируемом, таких понятий не существует.

– Чего грустная такая? Надо бы ехать.

Демидыч глотнул воды из маленькой бутылки стоимостью один американский доллар и рявкнул:

– Такси, мужики!

Мужики ростом в сто шестьдесят сантиметров, одетые в штанишки цвета хаки и застиранные футболки, деловито встрепенулись и важно запросили:

– Десять долларов, мистер.

Такси за десять долларов предназначалось для неопытных туристов-бэкпекеров и для рядовых сотрудников ООН, которых не встретили в аэропорту.

– Ошибочка, мужики, – заржал Демидыч. – Мы и за пять не поедем.

Договорились на четырех с залетным таксистом. Всю дорогу он по-детски искренне радовался, потирал ладошки и смеялся, как ему удалось обхитрить аэропортовскую таксистскую мафию и увезти с собой пассажиров.

«Куда я еду? – подумала Дашка. Экзистенциальный вопрос настойчиво требовал место в замороченной Дашкиной голове. – Хочу ли я, могу ли я… Да у тебя, душа моя, крыша поехала. Да ладно. Приедем на место и разберемся».